Дядя БоряКонфуций
Л.И. Мандельштам
Мишель де Монтень
М. Каганов
На главную

Байка четвертая:
«Мыслить — значит страдать»

Доброе утро, уважаемые. Академик Л. И. Мандельштам как-то сказал, что науку движут парадоксы. Это утверждение, в принципе, можно распространить и на другие сферы. Вот пример жизненного парадокса: человек бессовестный имеет колоссальные преимущества перед человеком совестливым в карьерном продвижении, в достижении материального благополучия и других атрибутов, входящих в понятие «жизненного успеха». Преимущества эти настолько велики, что возникает ощущение, что совесть представляет собой атавистический придаток, вроде бесполезного аппендикса. У американцев был период, когда всем новорожденным аппендикс удаляли. С совестью тоже аналогично поступали: «Дорогие сограждане, я освобождаю вас от этой химеры!» История, однако, дала ответ отрицательный — и с удаленным аппендиксом ничего хорошего человечеству не светит, и без совести согражданам легче не становится. В чем тут дело? Эту проблему многие великие мыслители пытались решить — от Конфуция до Льва Николаевича Толстого, и все разные ответы давали. Мы с Никитой, помню, хоть и не Сократ с Платоном, но тоже на эту тему много спорили.

Чаще всего конфликт с совестью у ученых возникает. Природа такого конфликта обусловлена принципиальной непримиримостью искренности и лицемерия. Лицемерие, говорил Оруэлл, это мошенничество с действительностью. Именно этого мошенничества с действительностью и не принимает душа ученого. Читаем, например, «Красное и черное»:

…Господин Вально сообщил Жюльену, что управляющий лотерейной конторой в Верьере недавно скончался: Жюльену показалось забавным предоставить это место г-ну де Шолену, тому старому кретину, чье прошение он когда-то подобрал на полу в комнате г-на де Ла-Моля. Маркиз от души хохотал над этим прошением, которое Жюльен процитировал ему, когда принес на подпись письмо к министру финансов по поводу этого места.
Едва только г-н де Шолен был назначен, Жюльену стало известно, что депутация от департамента уже ходатайствовала о предоставлении этого места г-ну Гро, знаменитому математику. Этот благородный человек располагал всего лишь тысячью четырьмястами франками ренты и ежегодно отдавал из них шестьсот франков семье покойного управляющего этой конторы, дабы помочь ей прокормиться.
Жюльен был изумлен тем, что он сделал. А эта семья покойного? Чем же они теперь будут жить? Сердце его сжалось при этой мысли. «Пустяки! — сказал он себе. — Мало ли мне предстоит совершить всяких несправедливостей, если я хочу преуспеть? Надо будет только научиться прикрывать все это прочувствованными фразами. Бедный господин Гро! Вот кто поистине заслужил орден. А получил его я, и мне надлежит действовать в духе правительства, которое соизволило мне его пожаловать».

Стендаль ценил науку и говорил: «Я любил и теперь еще люблю математику ради нее самой, как не допускающую лицемерия и неясности — двух свойств, которые мне отвратительны до крайности». Академик В.И. Арнольд эти слова использовал в качестве эпиграфа к своей статье в «Успехах физических наук». Несмотря на то, что все религии лицемерия не одобряют, — мол, нельзя служить и Богу и маммоне, в реальной жизни такое совместительство процветает. От корня лицемерия произрастают пышные побеги нечестности, неискренности, двоемыслия, двойных стандартов: это когда у них — шпион, а у нас — разведчик. Между прочим, для обоих (шпиона и разведчика) лицемерие является необходимым профессиональным качеством — представляете, что бы произошло, если Штирлиц стал бы Мюллеру с Борманом все с суровой прямотой выкладывать. Кстати, и искренность, хоть она и расценивается как положительное качество, порой вступает в противоречие с нормами этикета. «Дау, как же ты такого хорошего человека на своем семинаре обидел?» «Да за что он обиделся? —удивился Ландау. — Я же не сказал, что он идиот. Я только сказал, что его теория — идиотская!»

Исаак Сирин, великий мистик Православия (вторая половина VII века), вывел странную, непонятную и тревожную формулу: «Знание рождает страх». Смысл этой формулы стал более ясен после изобретения атомной и водородных бомб.

Ученым профессионально необходима честность, а в обществе, как говорил Оруэлл, ложь всегда идет на шаг впереди истины. Поэтому взаимоотношения ученого и общества никогда не были простыми. Роберт Юнг в своей книге «Ярче тысячи солнц» пишет: «…ученый в глубине души не является идеальным гражданином, он вечно неудовлетворен, вечно стремится к новому, ставит под сомнение существующий порядок вещей и ищет новых, более совершенных решений проблем».

«Блажен, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым», — говорил Конфуций. Он же утверждал, что в 60 лет научился отличать правду от лжи, а в 70 — следовать зову своего сердца.

И сколько надо Церквей на крови,
чтобы понять, отбросив прочь химеры,
что смертоносна вера без любви,
как не спасает и любовь без веры!
(Илья Габай)

Вот мы и до любви добрались. Там, кстати, тоже поле для лицемерия имеется.
М. Каганов, рассказывая историю про физиков школы Ландау, напомнил случай, как на одном из съездов партии выступил Маленков с утверждением, что «Типичное это не то, что есть, а то, что должно быть». Физики, как известно, люди, не чуждые искусству, и стихи пишут, и пьесы. Два замечательных физика, Александр Компанеец с Виталием Гольданским, поставили на вечере в своем академическом институте пьесу «День ученого мужа». В прологе этой пьесы авторы стояли перед занавесом и обсуждали, с чего ученый муж должен начать свой трудовой день. Компанеец говорил — с исполнения супружеского долга! Гольданский сомневался: «Во первых, это трудно поставить. А, кроме того, это не типично …» На что Компанеец цитировал Маленкова. После этого занавес поднимался, из спальни, натягивая пижамные штаны, выходил учёный муж и, взяв газету, удалялся в туалет.

Я в заглавие байки цитату из Монтеня поставил. Однако, опять, как поглядеть. Сергей Михайлович Рытов когда то сказал в своем выступлении: «Для нас наука была целью жизни, а не методом достижения других целей». Википедия сообщает, что важнейший признак неискренности — несогласованность между словесными заявлениями и невербальными знаками (жестами, мимикой, интонацией), которые говорящий не всегда может контролировать. Так это — если актер плохой. Вот такая диалектика.

Дядя Боря

[С нами по-прежнему «Сказочник» художницы Светланы Ветровой — Мария О.]