Борис Лукьянчук: «Страсти по Иоганну: Посверкивая циркулем железным…» (главы 5-9)

Борис Лукьянчук

Страсти по Иоганну:

Посверкивая циркулем железным…

(главы 5-9)

5. Тихо Браге

Два имени — Тихо Браге и Галилео Галилея — неотделимы от имени Кеплера. Совместная работа с Тихо Браге сыграла колоссальную роль в становлении Кеплера как ученого. Обсуждения с Галилеем имели каталитический эффект в научной активности Кеплера. Поэтому следует сказать, хотя бы вкратце, что это были за люди — Браге и Галилей.

Вениамин Лачинов так писал о Браге на страничке «Знаменитости» в Интернете: «XVI век. Поздний Ренессанс в искусстве. Костры аутодафе на площадях. «Реформатские» войны. Чума, преследование еретиков, первые прорывы новой науки и повсеместное увлечение астрологией и алхимией среди высшего света Европы… Это сценическая площадка, на которой развернулась драма жизни этого человека».

Тихо Браге был гениальный астроном, как ученый он не уступал тому же Галилею. Браге происходил из старинной датской дворянской семьи, его отец занимал пост коменданта королевского замка в Гельсинборге, один брат отца был вице-адмиралом датского флота и владел крупными поместьями, а другой тоже был состоятельным человеком — он основал в Дании первые бумажную и стекольную фабрики. Биография Браге не менее романтическая, чем у героев романов Дюма. Начать с того, что дядя-адмирал был бездетным. Поэтому он по-родственному договорился со своим братом, что коли у того родится сын, то он отдаст его на воспитание адмиралу. Случилось так, что жена коменданта королевского замка родила двойню. Однако один из близнецов тут же умер, а отдать брату второго комендант не пожелал. Адмирал терпеливо выждал, пока у брата родится еще один сын, и выкрал первенца. Родной отец Тихо поначалу грозился убить похитителя, но, поостыв, рассудил, что сын получит хорошее воспитание и унаследует солидное состояние. Так оно и произошло. В тринадцать лет Браге стал студентом Копенгагенского университета.

В конце первого учебного года в университете Тихо наблюдал затмение Солнца. Больше всего его поразило то, что об этом затмении было заблаговременно объявлено. Как он говорил, было «что-то божественное в том, что люди знают движение небесных светил так точно, что могут заблаговременно предсказывать их места и взаимные положения». В возрасте 14 лет Тихо страстно увлекся астрономией. Другим увлечением была медицина. Кстати, разработанные Тихо эликсиры и микстуры были широко известны и пользовались достаточно широким спросом. Это обеспокоило его приемного отца и других родственников, которые считали, что Тихо должен изучать юриспруденцию, чтобы стать в дальнейшем государственным мужем. Было принято решение отправить Тихо в Лейпциг: тамошний университет славился своим юридическим факультетом. Чтобы внимание Тихо в заграничной поездке не отвлекалось на не имеющие отношения к делу предметы, ему подобрали надежного воспитателя, который был, правда, всего на четыре года старше своего воспитанника. Этот воспитатель со своими обязанностями в конечном счете не справился, в том смысле, что ему не удалось воспрепятствовать занятиям Тихо астрономией и математикой. Едва прибыв в Лейпциг, Тихо поспешил свести знакомства с тамошними математиками. У одного из них, профессора Иоганна Гуммеля, Тихо научился новому способу градуировки измерительных инструментов с помощью трансверсальных точек. Он этот метод впоследствии усовершенствовал и с успехом применял в большинстве созданных им инструментов для астрономических наблюдений. Тихо в Лейпциге накупил много учебников и астрономических таблиц. Он также приобрел небольшой небесный глобус, с помощью которого, тайком от воспитателя, он поздними ночами изучал взаимное расположение созвездий. В возрасте 17 лет он обнаружил, что максимальное сближение Юпитера и Сатурна произошло с месячной разницей по отношению к предсказаниям классических альфонсинских планетных таблиц. Он понял, что астрономия крайне нуждается в точных и длительных наблюдениях. Тихо заказал себе инструмент для измерения угловых расстояний между звездами. Сам он впервые использовал для этого обычный циркуль, направляя две его ножки по осям, направленным на две соседние звезды. На этом инструменте Тихо впервые попытался обеспечить более точный отсчет показаний инструмента, применив при градуировке шкал так называемый способ трансверсалей, с которым его познакомил Гуммель.

Пребывание Тихо в Лейпциге было внезапно прервано вспыхнувшей очередной войной между Данией и Швецией, грозившей стать затяжной и кровопролитной (она и в самом деле тянулась долго и известна в истории как Северная семилетняя война). Его дядя-адмирал, вернувшись из успешного морского сражения со шведами, был удостоен участия в торжественной королевской процессии по Копенгагену. Однако на мосту, ведущему к королевскому дворцу, лошадь короля неожиданно взбрыкнула и сбросила короля в море. Шестидесятилетний адмирал нырнул в море и спас тонущего тридцатилетнего короля, но сам в результате получил воспаление легких от переохлаждения. В итоге Тихо в возрасте 19 лет унаследовал крупное состояние адмирала.

Обретя финансовую независимость, Тихо решил продолжить учебу за границей. Сначала Тихо собрался вернуться в Лейпциг, где прошли три года его жизни, но в последний момент, однако, переменил решение и направился в Виттенберг. Эта колыбель Реформации еще хранила дух Лютера. Именно здесь Лютер сжег папскую буллу и прибил к церковным дверям свои знаменитые 95 тезисов. Город славился и университетом — еще при его основании в 1502 г. здесь были учреждены сразу две кафедры математики. Одну из них возглавлял некто Ретик, в свое время опубликовавший основной труд Николая Коперника. Вторую кафедру математики занимал Эразм Рейнгольд. Им были составлены «Прусские таблицы», в основу которых была положена теория Коперника. Кстати, вожди протестантизма, в том числе и сам Лютер, отнеслись к доктрине Коперника отрицательно, первыми заметив, что в новом учении таится большая опасность для религиозных догм. В Виттенберге Тихо общался с профессором математики Каспаром Пейцером, который был известен своими вычислениями, относящимися к сферической астрономии. Тихо составил для него гороскоп, в котором предсказал Пейцеру длительное заключение. Это предсказание странным образом сбылось: в 1574 г. Пейцер был обвинен в склонности к кальвинизму и почти 12 лет провел в темнице. В Виттенберге Тихо с интересом наблюдал лунное затмение, но его пребывание в городе оказалось непродолжительным. Разразилась эпидемия чумы. Ужасы, свидетелем которых стал молодой датчанин, умерили его страсть к дальним путешествиям, и он решил возвратиться на родину. Путь на родину шел через Росток.

В Ростоке Тихо познакомился с профессорами тамошнего университета, с двумя из которых он впоследствии поддерживал тесные контакты в течение всей жизни. Здесь, в Ростоке, Тихо, наблюдал солнечное затмение. Правда, это затмение не было полным и не позволяло наблюдать солнечную корону. В Ростоке двадцатилетний Тихо ввязался в спор со своим дальним родственником о том, кто из них лучше знает математику. В результате ссоры ему пришлось сразиться с родственником на дуэли. При этом Тихо лишился носа. В течение всей последующей жизни он носил протез из сплава золота с серебром, и у него была табакерка с клеем для прикрепления искусственного носа. Возможно, это печальное явление сыграло положительную роль: он полностью сконцентрировался на науке.

Все годы учебы Тихо приобретал и придумывал собственные инструменты для астрономических наблюдений, превосходящие по точности те, которые прежде существовали. В Аугсбурге он заказал ремесленникам изготовление ряда астрономических инструментов по собственным чертежам и заплатил за эту работу изрядную сумму. В числе этих инструментов был 11-метровый стенной квадрант для определения угловых координат небесных светил, а также небесный глобус полутора метров в диаметре. Этот глобус составлял предмет особенной гордости Браге, и он не расставался с ним до конца жизни.

В 1571 году (год рождения Кеплера) скончался родной отец Тихо, который завещал ему и его младшему брату родовой замок. В этом замке 25-летний Тихо организовал лабораторию, где использовал свои новые инструменты для астрономических наблюдений. В Европе в это время разыгрывалась Контрреформация. 23 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, в католическом Париже католики ночью вырезали около 30 тысяч гугенотов. Эта резня произошла спустя шесть дней после свадьбы Маргариты де Валуа (той самой «Королевы Марго»), сестры французского короля Карла IX, с протестантом Генрихом Наваррским (будущим королем Франции Генрихом IV). На эту свадьбу в Париж приехали самые богатые и видные гугеноты. Историки считают, что Варфоломеевскую ночь спровоцировала Екатерина Медичи, мать Маргариты и Карла IX. Правда, Александр Дюма в «Королеве Марго» и Проспер Мериме в «Хронике времен Карла IX» пишут, что в планы Екатерины Медичи такая массовая резня не входила. Она предполагала устранить лишь адмирала Колиньи вместе с десятком военных предводителей гугенотов. Однако ненависть парижских католиков к гугенотам, а также давняя вражда семейных кланов Колиньи и Гизов превратили намечавшуюся точечную акцию в массовую резню. Париж оказался во власти разбушевавшейся черни. В стихотворении Пастернака Варфоломеевская ночь ассоциируется с неистовством метели:

Дыра полыньи, и мерещится в музыке
Пурги: — Колиньи, мы узнали твой адрес! —
Секиры и крики: — Вы узнаны, узники
Уюта! — и по двери мелом — крест-накрест

Два с половиной месяца спустя Тихо Браге обнаружил вспышку сверхновой. 11 ноября 1572 года, возвращаясь домой из химической лаборатории, он заметил в созвездии Кассиопеи необычайно яркую звезду, которой не было раньше. Он сразу бросился измерять её координаты. Эта звезда сияла на небе ещё 17 месяцев; вначале она была видна даже днём, это была первая за 500 лет вспышка сверхновой в нашей Галактике; следующая произошла вскоре после смерти Браге (Сверхновая Кеплера), и больше в нашей Галактике вспышек сверхновых, видимых невооружённым глазом, не наблюдалось. После открытия сверхновой все интересы Тихо Браге сосредоточились на астрономии. Кстати, обнаружение сверхновой и исследование ее характеристик (в частности, из измерений Браге следовало, что сверхновая находится далеко за пределами Солнечной системы) — это даже по нынешним временам работа, достойная Нобелевской премии. В 2011 году Нобелевскую премию по физике за наблюдения над дальними сверхновыми получили ученые из США и Австралии.

Открытая Тихо Браге сверхновая SN 1572 так и именуется теперь — «Сверхновая Тихо». Остаток этой сверхновой был обнаружен в наше время. В 1952 году на месте вспышки этой звезды был найден источник радиоизлучения, а в 1960 году остаток этой сверхновой был найден в оптическом диапазоне.

Как известно, энергия звезд обусловлена термоядерными реакциями, протекающими в объеме звезды. Хотя космологические модели вселенной все время уточняются, большинство ученых считает разумной теорию Большого Взрыва. Такая теория согласуется с данными по разбеганию галактик, если экстраполировать наблюдаемые скорости разбегания на ранние моменты времени. Возраст Вселенной — время, прошедшее с момента Большого взрыва, — составляет около 13,8 миллиарда лет. Современная эпоха стандартной космологии началась через 0,01 секунды после Большого взрыва и продолжается до сих пор. В этот период образовались ядра первичных элементов, возникли звёзды, галактики, Солнечная система. Большинство наблюдаемых звезд принадлежат так называемой Главной последовательности. Их источником энергии является термоядерная реакция синтеза гелия из водорода. Температура таких звезд определяются их массой и степенью гравитационного сжатия, которому противостоит, главным образом, световое давление. По мере выгорания водорода в центре звезды, ее гелиевое ядро остывает, а зона протекания реакции синтеза перемещается на периферию. Звезда «разбухает», поглощая планеты ее системы, и остывает, превращаясь в красного гиганта. Красный гигант выбрасывает внешние слои газа, образуя тем самым планетарные туманности, а ядро коллапсирует в маленький, плотный белый карлик. По мере выгорания топлива звезда угасает, превращаясь в устойчивого «черного карлика» — характерный итог эволюции большинства звезд с массой порядка солнечной¹⁾. Белые карлики представляют собой компактные звёзды с массами, сравнимыми или больше массы Солнца, но с радиусами в 100 раз меньше и, соответственно, болометрическими светимостями в десять тысяч раз меньше солнечной. Средняя плотность вещества белых карликов в пределах их фотосфер 10⁵—10⁹ г/см³, что почти в миллион раз выше плотности звёзд главной последовательности. По распространённости белые карлики составляют, по разным оценкам, 3-10% звёздного населения нашей Галактики. Неопределённость оценки обусловлена трудностью наблюдения удалённых белых карликов из-за их малой светимости.

Примечание:

¹⁾ Наше Солнце представляет собой звезду типа «жёлтого карлика», относится к типу небольших звёзд Главной последовательности, имеющих массу от 0,8 до 1,2 массы Солнца и температуру поверхности 5000—6000 K. Время жизни жёлтого карлика составляет в среднем 10 миллиардов лет.

Процессы в звёздах, находящихся на главной последовательности, равновесны. Белые карлики сами по себе тоже устойчивые звезды. Однако, если их масса превосходит некоторый предел (предел Чандрасекара — это примерно две массы Солнца), то в звезде происходит термоядерный взрыв. Считается, что сверхновая Тихо образовалась от взрыва белого карлика, масса которого превысила предел Чандрасекара. Подобное может произойти в тесной двойной системе за счёт аккреции вещества звезды-компаньона на белый карлик, либо из-за слияния двух белых карликов. В 2004 году второй компонент системы был найден, им оказалась звезда спектрального класса G0 или G2, движущаяся со скоростью, более чем в три раза превышающую среднюю в окрестностях остатка сверхновой. Взрыв сверхновой сопровождается выбросом значительной массы в межзвёздное пространство. А на месте звезды-прародителя, как правило, остаётся компактный объект, нейтронная звезда или чёрная дыра. Вместе, они образуют остаток сверхновой.

Нейтронная звезда — это весьма компактное (радиус в несколько километров) и массивное образование, вращающееся с фантастически высокой для космических объектов скоростью: около одного оборота в секунду. Вращающееся вместе со звездой его магнитное поле посылает в пространство узконаправленный луч электромагнитного (часто — рентгеновского) излучения, действуя подобно маяку. Источники мощного периодического излучения, открытые в радиоастрономии, получили название пульсаров. В 1993 г. Рассел Халс²⁾ и Джозеф Тейлор мл. получили Нобелевскую премию по физике «За открытие нового типа пульсаров, давшее новые возможности в изучении гравитации».

Примечание:

²⁾ Я встретил Халса в 2005 году на конференции в Далласе, и между нами произошел забавный разговор: «А мне мой руководитель сказал, что молодые люди не должны заниматься астрофизикой». Стоявший рядом Абрикосов возмутился: «Когда я такое говорил!» — Я говорю: «Ну как же! Я собирался на доклад Зельдовича по астрофизике и спросил — пойдете ли Вы? А Вы мне ответили — и сам не пойду, и Вам не советую. Молодые люди не должны заниматься астрофизикой — там же ничего нельзя проверить экспериментально!» — «И правильно говорил!» — воскликнул Абрикосов.

Если масса звезды превосходит массу Солнца более чем в два раза, то сжатие на стадии нейтронной звезды не останавливается, она продолжает неограниченно сжиматься и превращается в «черную дыру». В области черной дыры пространство-время сильно деформированы, а астрономические наблюдения таких объектов сильно затруднены, поскольку они не излучают свет. Однако обнаружены звезды, совершающие движение, характерное для компонент двойных звезд, хотя парной звезды не наблюдается. Весьма вероятно, что ее роль играет черная дыра или не излучающая нейтронная звезда.

На примере сверхновой 1572 года хорошо видно, чем научный подход Тихо Браге, основанный на точных измерениях, отличался от различных спекуляций: появление нового яркого светила взбудоражило Европу, и различные «ученые трактаты» предсказывали катастрофы, войны, эпидемии, второе пришествие Христа на Землю и даже конец света. Кроме таких откровенно жульнических утверждений, были и просто ошибочные утверждения о том, что данная звезда — это комета или атмосферное явление. Согласно учению Аристотеля и библейским догмам, на сфере неподвижных звезд все вечно и неизменно! Пытаясь истолковать физическую природу редкого феномена, Тихо высказывает предположение, что звезда образовалась в результате конденсации тонкой светлой небесной материи, которую видно в Млечном Пути, и даже указывает на темное пятно вблизи Млечного Пути как на дыру, возникшую при этой конденсации.

В том же богатом событиями 1572 году Браге вступил в гражданский брак с простолюдинкой по имени Кирстина (так у датчан произносится имя Кристина). Тихо говорил, что с отрубленным носом он не мог рассчитывать на женитьбу на благородной девушке, поэтому завел себе конкубину. Он был верен ей всю жизнь, но никогда не предпринимал мер к легализации своего семейного положения. Правда, по старому датскому праву, которого придерживались иногда простолюдины, женщина, открыто жившая с мужчиной, хранившая его ключи, то есть ведущая хозяйство в доме, питавшаяся с ним за одним столом, после третьей зимы такого положения считалась его законной женой. Сам Лютер и его непосредственные последователи также не рассматривали церковную церемонию необходимым условием легализации брака. У Тихо с Кирстиной родились восемь детей, двое из которых умерли во младенчестве, а шестеро остальных пережили своего отца. Кирстина тоже пережила мужа на три года и была похоронена рядом с ним на почетном месте в Тынском соборе в Праге.

8 декабря 1573 г. Тихо наблюдал лунное затмение. Ему ассистировала его 17-летняя сестра Софья, любознательная и по тому времени очень образованная девушка, с восхищением относившаяся к своему брату и его занятиям. В это время у Тихо был авторитет лучшего астронома Дании. К Тихо обратилась группа студентов Копенгагенского университета. Они просили его прочесть лекции по астрономии и математике. Тихо им в этой просьбе отказал. Среди студентов, однако, находилась группа детей весьма знатных дворян, и эта группа обратилась к королю с просьбой пригласить Тихо для чтения соответствующих лекций в Копенгагенский университет. Король внял просьбе и послал Тихо не только формальное приглашение, но и заверение в том, что выполнение такого поручения не может уронить чести знатного дворянина. На этот раз Тихо принял приглашение.

Его лекции в университете начались 23 сентября 1574 г. Об этих лекциях известно по записям, которые вел тогда его ученик Конрад Аксельсен. По объему рассмотренного материала лекции Тихо выгодно отличались от традиционных астрономических курсов, читавшихся в тогдашних университетах. Для Копенгагенского университета, в котором в те времена отсутствовали специалисты по математике и астрономии, лекции Тихо были настоящим откровением. В этих лекциях Тихо высоко оценивает заслуги Коперника в развитии астрономии.

Тихо читал свой курс до начала 1575 г., когда он отправился в давно задуманное путешествие в Кассель, к своему коллеге по астрономическим занятиям, ландграфу Вильгельму IV Гессен-Кассельскому. Этот Вильгельм IV, старший сын гессенского ландграфа Филиппа I и Кристины Саксонской, остался в истории под именем Вильгельма IV Мудрого. Отец Вильгельма, Филипп I Великодушный, ландграф Гессенский, был ревностным сторонником Реформации и поклонником Лютера. В 1529 году им была предпринята безуспешная попытка объединить силы сторонников Лютера и Цвингли во время организованного на его землях Марбургского диспута. Несмотря на то, что оба учения совпадали в большинстве пунктов, Лютер отказался признать в Цвингли единоверца. После смерти отца в 1567 году, Вильгельму IV достался в наследство Гессен-Кассель. Вильгельм с детства интересовался наукой, в особенности астрономией. В 1561 году, когда ему было 29 лет, он построил в Касселе первую в Европе обсерваторию³⁾. Для этого он использовал в качестве обсерватории одну из башен своего замка, над которой приказал соорудить вращающийся купол. Теперь это обычная принадлежность современных обсерваторий. Вильгельм осуществлял систематические наблюдения за небесными светилами, преимущественно неподвижными звездами. Известны также его наблюдения кометы 20-23 августа 1558 г. Снеллиус, великий голландский астроном и математик, установивший закон преломления света, будучи профессором Лейденского университета, издал в 1618 году часть астрономических исследований Вильгельма IV под заглавием «Соеli et siderum observationes». Большая часть этих исследований хранится в виде рукописи в Кассельской библиотеке. Вильгельм IV, как и его отец, был последователем Лютеранской Реформации. Хотя Вильгельм был старше Тихо на 14 лет, это не мешало им переписываться и поддерживать научные связи. Тихо провел у Вильгельма целую неделю в оживленных разговорах днем и совместных наблюдениях ночью. Приезд Тихо возродил астрономические интересы ландграфа, он снова увлекся астрономическими занятиями и привлек к своей работе помощников, двое из которых, Христиан Ротман и Йост Бюрги, оставили в науке заметный след. Работа в Кассельской обсерватории прекратилась в 1592 г. в связи с внезапной смертью Вильгельма IV.

Примечание:

³⁾ Кстати, первая обсерватория в России была основана Петром Великим, одновременно с Академией наук, в 1725 г. в Петербурге (открыта при Екатерине I). Обсерватория располагалась в восьмиугольной башне на Васильевском острове и сгорела в 1747 году. Хотя позже она была вновь отстроена, недостатки этой обсерватории сознавали и отмечали все астрономы: дым печных труб окружающих домов скрывал горизонт, а инструменты дрожали от проезжающих экипажей. Для разработки проекта новой обсерватории в 1833 году образован комитет под председательством адмирала Грейга, который в 1821 г. соорудил обсерваторию в Николаеве. Комиссия остановила выбор на вершине Пулковской горы, указанной самим императором Николаем I и лежащей к югу от столицы, в 14 верстах от Московской заставы, на высоте 248 футов над уровнем моря. Проект здания был поручен архитектору А. П. Брюллову, а инструменты одновременно заказаны в Мюнхене Эртелю, Рейхенбаху и Мерцу и Малеру, в Гамбурге — братьям Репсольд. Закладка Пулковской обсерватории состоялась 21 июня 1835 г., а торжественное освящение оконченных зданий — 7 августа 1839 г.

Кроме Касселя, Тихо также посетил Франкфурт, где познакомился с книгопечатанием и переплетным делом, а также побывал в Аугсбурге, где ремесленники изготовляли его первые астрономические инструменты. Аугсбург показался Тихо отличным пристанищем для астрономической деятельности, погода в течение большей части года - ясная, удобная для наблюдений. В городе много искусных мастеров, готовых воплотить в дереве и металле любые астрономические инструменты. После Аугсбурга Тихо посетил Венецию и несколько городов Италии. На обратном пути он снова побывал в Аугсбурге, а проезжая через Регенсбург, побывал на коронации Рудольфа II, того самого, к которому ему придется пойти на службу в конце своей жизни.

Узнав о планах Тихо перебраться в Аугсбург, ландграф Вильгельм IV написал датскому королю Фредерику II: «Ваше Величество ни в коем случае не должны разрешить Тихо уехать, для Дании было бы потеряно её величайшее украшение». Вскоре во время путешествия ландграф посетил Копенгаген и лично ходатайствовал перед королём о государственной поддержке научной деятельности Браге. Наверное, Фредерик II вспомнил и о том, что приемный отец Тихо когда то спас ему жизнь, и он обратился к ученому с посланием, в котором предложил тому на выбор несколько вариантов обеспечения его научной работы. Тихо вежливо поблагодарил короля за его заботы, но дал понять, что в желании покинуть Данию остается непреклонным. Узнав, что Тихо не принял его предложений, король направил к нему королевского пажа с письмом, в котором предписывал Тихо немедленно явиться в королевский охотничий домик неподалеку от Копенгагена. Когда Тихо явился к королю, тот спросил его, что бы Тихо смог совершить за границей такого, чего не мог бы совершить здесь в Дании? Король сказал, что он бы охотнее видел немецких ученых людей, приезжающих в Данию, чем уезжающих из Дании ученых. Король предложил Тихо в пожизненное пользование остров Вен, расположенный в проливе Эресунн в 20 км от Копенгагена, и выразил уверенность, что своими трудами Тихо Браге «прославит страну, короля и самого себя». Больше всего на Браге подействовал патриотический призыв прославить Данию, и он принял предложение короля. Вскоре Тихо был пожалован «аванс» — «четыре сотни добрых старых талеров», а 23 мая 1576 г. специальной грамотой остров Вен был предоставлен ему в пожизненное владение. Выделены были также значительные средства на постройку здания обсерватории и на ее дальнейшее содержание.

Фредерик II остался в истории Дании одним из её лучших правителей, он был покровителем наук и искусств и сторонником свободы совести. Его внешняя политика отмечена моральной поддержкой протестантских государств (в своё время он ухаживал за английской королевой Елизаветой I, став рыцарем ордена Подвязки). После неудачной попытки завоевать Швецию в пору своей молодости, Фредерик сохранял строгий нейтралитет и сосредоточился на восстановлении датской экономики и усилении обороны страны. При нем в период с 1574 по 1585 годы была построена крепость в Эльсиноре, та самая, которую Шекспир воспел в «Гамлете». А то, что Гамлет в Эльсиноре вещал насчет того, что Дания — тюрьма, так это он сгоряча, да и дело было после смерти отца Гамлета. Вторая часть царствования Фредерика (с 1571 года) была счастливой эпохой в истории Дании. Продолжительный мир вызвал общее процветание; престиж Дании также поднялся, как давно не бывало; и королевская власть тоже усилилась. И, конечно, королевская щедрость с даром острова ученому тоже вошла в историю. Фредерик любил охоту и пиры и, по слухам, умер от чрезмерного пьянства в 1588 году. Это место в биографии короля историки обычно опускают. Впрочем, Гамлет ведь говорил Горацио, что его в Эльсиноре пить быстро научат. Наверняка был в курсе.

Тихо назвал свою обсерваторию «Ураниборг» в честь музы астрономии Урании. Средства, выделенные королём, были велики — 100 000 талеров, но их всё равно не хватало, и Браге не задумываясь израсходовал на строительство и оборудование Ураниборга большую часть своего состояния, примерно столько же, сколько выделил король. Строительство Ураниборга заняло период с 1576 по 1580 годы, однако уже в 1577 году Браге приступил к работе и в течение двадцати лет, вплоть до 1597 года, проводил систематические наблюдения за небесными светилами. Условия для астрономических наблюдений на острове были сложными — например, Меркурий был виден очень редко из-за облачности на горизонте. Помимо этих занятий, Браге издавал популярные тогда ежегодные астрологические календари-альманахи. Бумагу, используя приобретённый ранее опыт, Браге изготовлял на месте. Двигателем служила водяная мельница, заодно обеспечивавшая население острова свежей рыбой из садков. В 1584 году рядом с Ураниборгом был построен ещё один замок-обсерватория: Стьернеборг («Звёздный замок»). В скором времени Ураниборг стал лучшим в мире астрономическим центром, сочетавшим наблюдения, обучение студентов и издание научных трудов.

Браге сам составил проект сооружения, прототипом которого послужила работа знаменитого итальянского архитектора Андреа Палладио, с которой Браге ознакомился во время путешествия по Италии. В плане замок представлял собой квадрат со стороной около 18 метров, точно ориентированный по сторонам света. Основное здание имело 3 этажа и подвал. В подвале размещались алхимическая лаборатория и различные склады. На первом этаже — жилые помещения и библиотека; здесь же хранились любимый небесный глобус и ещё один предмет гордости Браге — стенной квадрант. На втором этаже были 4 обсерватории с раздвижными крышами, выходящие на все стороны света. Третий этаж занимали комнаты сотрудников и учеников. Браге устроил в Ураниборге даже такую редчайшую в те годы роскошь, как водопровод на всех этажах. Во дворе располагались вспомогательные здания — типография, мастерские, комнаты для слуг и др. Число сотрудников и помощников Браге доходило до 20 человек. Кроме того, он имел постоянно нескольких учеников. Среди сотрудников Браге была его любимая сестра Софья, талантливый астроном, врач и химик. Ученые из дальних стран и даже многие государи (в их числе был король английский Иаков I) посещали Браге на его острове. Тут же постоянно окружали его студенты, приходившие учиться под его руководством. Здесь он определил меридиан своей обсерватории и составил каталог неподвижных звезд.

Обсерватория Тихо Браге была оснащена самыми современными инструментами, изготовленными по его проектам и под его руководством. Благодаря этим инструментам, произошло настоящее обновление практической астрономии. Часто использовался огромный квадрант радиусом 2 метра, который известен по старинной гравюре, на которой Тихо Браге с помощниками изображены за определением склонений. Точность отсчетов доходила до десяти угловых секунд. Известен и большой секстант, который служил Браге для измерения угловых расстояний между двумя звездами. Кроме этих больших инструментов, предназначенных для измерений с высшей степенью точности, употреблялись и многие другие, разных размеров и назначений. Некоторые были установлены неподвижно, в меридиане, другие можно было направлять на любые азимуты. Браге изобрел также особые визиры для точного наведения инструментов на звезду. Вместо хронометров, Браге придумал остроумные приспособления для отсчета времени с точностью до секунд, в которых вместо непосредственного определения времени использовалось взвешивание вытекавшей через тонкое отверстие ртути или просыпавшегося тончайшего свинцового порошка. На большом небесном глобусе из меди, в течение многих лет гравировались изображения звезд, уточненные положения которых определялись в ходе наблюдений Браге. Всего было нанесено около 1000 позиций звезд. Подробное описание и рисунки своих приборов Тихо Браге дал в книге «Astronomiae instauratae mechanica» («Механика обновленной астрономии»), вышедшей в 1598 г. Более двух десятков лет провел Браге в Ураниборге, определяя положение небесных объектов с удивительной точностью, если помнить, что он не знал еще телескопа и других оптических инструментов.

В ноябре 1577 года на небе появилась яркая комета, вызвавшая ещё больший переполох, чем ранее сверхновая. Тихо Браге тщательно проследил её траекторию вплоть до исчезновения видимости в январе 1578 года. Сопоставив свои данные с полученными коллегами в других обсерваториях, он сделал однозначный вывод: кометы — не атмосферное явление, как полагал Аристотель, а внеземной объект, расположенный гораздо дальше, чем Луна. В 1580-1596 годах появились ещё 6 комет, движение которых аккуратно регистрировалось в Ураниборге. Браге составил каталог звезд, в который было занесено 788 единиц. Положения этих звезд были измерены с точностью, значительно превосходившей точность звездных каталогов Гиппарха (II в. до н.э.) и Птолемея (II в. н.э.). Очень важными были и многолетние наблюдения Браге за движением планет.

В 1588 году умер покровитель Браге, король Фредерик II. Новый король, Кристиан IV, к астрономии был равнодушен, но остро нуждался в деньгах на содержание армии. В 1596 году Кристиан достиг совершеннолетия и был коронован, а в следующем году король окончательно лишил Тихо финансовой поддержки, к этому времени значительно урезанной. Сбережений у Браге почти не осталось, всё было вложено в Ураниборг. Более того, вскоре он получил письмо от короля, запрещавшее ему заниматься на острове астрономией и алхимией. В результате в апреле 1597 года Браге навсегда покинул Данию и научный центр, которому отдал более 20 лет трудов. В письме королю Кристиану Браге пишет: «Если бы у меня была возможность продолжать мою работу в Дании, я бы не отказался от этого. Я бы как прежде и ещё лучше делал бы всё, что могу, в честь и славу Вашего Величества и моей собственной родной земли, предпочитая это всем другим правителям, если бы эта моя работа могла выполняться при благоприятных условиях и без несправедливости ко мне». Король ответил на это письмо через несколько месяцев. В письме говорилось: «Не беспокойте Нас тем, покинете ли вы страну или останетесь в ней… Если вы желаете служить как математик и будете поступать так, как вам велят, тогда вы должны начать с предложения своих услуг и с просьбы о них, как подобает слуге… Ваше письмо носит частный характер, написано дерзко и ему не хватает здравого смысла, как будто Мы обязаны отчитываться перед вами, по какой причине Мы производим какие-либо изменения во владениях короны». Судьба оставшегося без присмотра «Ураниборга» и всех связанных с ним построек была печальной: здания были полностью разрушены, их растащили камень по камню. Когда в 1652 г. на остров Вен прибыла экспедиция Парижской Академии наук для точного определения широты обсерватории, от зданий не осталось и следа, пришлось провести раскопки, чтобы найти остатки фундамента.

Около двух лет провел Браге в поисках нового места работы. Некоторое время он прожил в замке Вандбек близ Гамбурга, затем в Дрездене, Виттенберге и, наконец, в июне 1599 г. он прибыл в Прагу — тогдашнюю резиденцию императора Священной Римской империи германской нации Рудольфа II, приняв его предложение стать придворным императорским математиком. Ему было установлено довольно высокое по тем временам жалованье в 3000 талеров в год. Браге отвели сперва императорский замок Бенак, а потом другой дом, из которого Рудольф предполагал создать новый Ураниборг. Странная и живописная фигура императора Рудольфа и Тихо Браге появляются в чешском фильме «Пекарь императора», где события разворачиваются вокруг оживления глиняного голема. Этого голема некогда изваял рабби Иегуда Лев бен Безалел, муж ученый и опытный, владевший, судя по всему, приемами гипноза.

В 1600 г. в Прагу прибыл Иоганн Кеплер. Первая встреча с Браге состоялась 4 февраля 1600 г. Совместная работа двух гениев длилась недолго: 24 октября 1601 г. Браге умер. Говорят, что он умер от разрыва мочевого пузыря, поскольку не мог из вежливости уйти с королевского банкета. Тихо Браге был похоронен в 1601 году в церкви Девы Марии в Праге рядом со Старой площадью.

И несколько слов для эпилога. Драгоценное собрание астрономических и других инструментов Тихо Браге, купленное императором Рудольфом II, пропало после сражения при Белой горе; уцелел только один секстант, до сих пор сохраняющийся в Праге. Громадный небесный глобус из меди после многих приключений попал в Копенгаген и там погиб при пожаре замка в 1720 г. В 1876 г. в Копенгагене была воздвигнута статуя Тихо Браге по модели Биссена.

6. Галилео Галилей

Галилей был старше Кеплера на 7 лет, он родился в Пизе 15 февраля 1564 года. О детстве Галилея известно немного. Известно, что его отец был дворянин, теоретик музыки и превосходно играл на лютне. В 1572 году семья Галилея переехала во Флоренцию, столицу Тосканского герцогства, воспетую в «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли (1469-1527). Макиавелли был великим патриотом Флорентийской республики⁴⁾ и много сделал для неё как секретарь и посол. Кстати, именно Макиавелли подсказал Микеланджело идею «Давида» в виде юноши, сосредоточенного на предстоящей схватке с Голиафом. Правящая во Флоренции династия Медичи была известна покровительством искусству и наукам. С детства у Галилея были способности к музыке и рисованию. В начальной школе он был одним из лучших учеников в классе. У него также был литературный талант. В 17 лет Галилей поступил в Пизанский университет изучать медицину. В университете он посещал также лекции по геометрии и настолько увлёкся этой наукой, что отец стал опасаться, как бы это не помешало изучению медицины. В университете живо обсуждались астрономические проблемы, связанные с новым, Григорианским календарем, введенным декретом римского папы Григория XIII от 1 марта 1582 г. За время учебы Галилей заработал среди преподавателей репутацию неукротимого спорщика. Он считал себя вправе иметь собственное мнение по всем научным вопросам, не считаясь с традиционными авторитетами. Галилей пробыл студентом неполных три года; потом финансовое положение его отца ухудшилось, и он оказался не в состоянии оплачивать далее обучение сына. Просьба освободить Галилея от платы (такое исключение делалось для самых способных студентов) была отклонена. Галилей в 1585 г. вернулся во Флоренцию, так и не получив учёной степени.

Примечание:

⁴⁾ Макиавелли считал, что Тосканские вина лучшие в мире! Мне довелось участвовать в конференции в Монтекатини Терме (это поблизости от Флоренции), и наша маленькая компания по вечерам наслаждалась тосканскими винами, которые мы выбирали, честно говоря, ориентируясь на вид приглянувшихся этикеток. В последний день нашей конференции, старичок официант, который нас по вечерам обслуживал и явно симпатизировал женской части нашей компании, сказал: «Разрешите, сегодня я вам буду вина выбирать». Ах, что это были за вина! Это был запоминающийся урок, преподанный профессионалом, нам, жалким любителям.

Все-таки за три года Галилей многому научился. Он сделал несколько остроумных изобретений. В 1586 году Галилей публикует описание сконструированных им гидростатических весов, предназначенных для измерения плотности твердых тел и определения центров тяжести. Эта, как и другие его работы, оказываются замеченными «нужными людьми». У Галилея появился влиятельный покровитель, маркиз Гвидобальдо дель Монте. Благодаря его протекции, Галилей получил в 1589 году место профессора в Пизанском университете (правда, с минимальным окладом). В следующем, 1590 году, Галилей написал трактат «О движении». В 1591 году умер отец, и ответственность за семью перешла к Галилео. В первую очередь он должен был позаботиться о воспитании младшего брата и о приданом двух незамужних сестёр.

В 1592 году Галилей получил место в престижном и богатом Падуанском университете (Венецианская республика), где преподавал астрономию, механику и математику. По рекомендательному письму венецианского дожа университету можно судить о том, что научный авторитет Галилея уже в эти годы был чрезвычайно высок. Годы пребывания в Падуе — наиболее плодотворный период научной деятельности Галилея. Вскоре он стал самым знаменитым профессором в Падуе. Студенты толпами стремились на его лекции, венецианское правительство непрестанно поручало Галилею разработку разного рода технических устройств, с ним активно переписываются молодой Кеплер и другие научные авторитеты того времени. В эти годы Галилео написал трактат «Механика», который вызвал большой интерес и был переиздан во французском переводе. В своих ранних работах, а также в переписке, Галилей дал первый набросок новой общей теории падения тел и движения маятника.

Поводом к новому этапу в научных исследованиях Галилея послужило появление в 1604 году новой звезды, называемой сейчас Сверхновой Кеплера. Это явление пробудило всеобщий интерес к астрономии, и Галилей выступает с циклом частных лекций. Узнав об изобретении в Голландии зрительной трубы, Галилей в 1609 году конструирует свой собственный телескоп и направляет его в небо. Увиденное Галилеем было настолько поразительно, что даже многие годы спустя находились люди, которые отказывались поверить в его открытия и утверждали, что это иллюзия или наваждение. Галилей открыл горы на Луне, Млечный путь распался на отдельные звёзды, но особенно поразили современников обнаруженные им 4 спутника Юпитера. В честь четырёх сыновей своего покойного покровителя Фердинанда Медичи Галилей назвал эти спутники «Медичийскими звёздами». Сейчас они носят более подходящее название «галилеевых спутников». Галилей был выдающимся популяризатором науки. Его сочинения об открытиях, сделанных при помощи телескопа, читала вся Европа. Многие коронованные особы спешили заказать себе телескоп. В честь Галилея сочиняются оды, где он сравнивается с Колумбом. Год спустя Кеплер изобретает свой усовершенствованный «телескоп Кеплера», по всем параметрам превосходящий телескоп Галилея.

В эти годы Галилей вступает в гражданский брак с венецианкой Мариной Гамба. Он так и не обвенчался с Мариной, но стал отцом сына и двух дочерей. Сына он в память об отце назвал Винченцо, а дочерей в честь своих сестёр — Виржинией и Ливией. Позже, в 1619 году, Галилей официально узаконил сына; обе дочери закончили жизнь в монастыре. В 1610 году Галилей покидает Венецию, и перебирается во Флоренцию. Герцог Косимо II Медичи, сын Фердинанда, обещал Галилею почётное и доходное место советника при тосканском дворе. Обещание он сдержал, что позволило Галилею решить проблему огромных долгов, накопившихся после выдачи замуж двух его сестёр. Галилей также зачислен профессором Пизанского университета, но освобождён от обязанности чтения лекций.

В 1611 году Галилей, в ореоле своей славы, решил отправиться в Рим, надеясь убедить Папу, что коперниканство вполне совместимо с католицизмом. Он был принят хорошо, избран шестым членом научной «Академии деи Линчеи», знакомится с Папой Павлом V, влиятельными кардиналами. Продемонстрировал им свой телескоп, пояснения давал осторожно и осмотрительно. Кардиналы создали целую комиссию для выяснения вопроса, не грешно ли смотреть на небо в трубу, но пришли к выводу, что это позволительно. В 1613 году Галилей выпустил книгу «Письма о солнечных пятнах», в которой открыто высказался в пользу системы Коперника. Он был уверен в силе логики своего убеждения. Однако реакция церкви оказалась обратной ожидаемой. Кардинал Беллармино ответил, что церковь не возражает против трактовки коперниканства как удобного математического приёма, но принятие его как реальности означало бы признание того, что традиционное толкование библейского текста было ошибочным. А это, в свою очередь, пошатнёт авторитет церкви. 5 марта 1616 года Рим официально определяет гелиоцентризм как опасную ересь. Книга Коперника была включена в Индекс запрещённых книг «до её исправления».

В 1623 году новым Папой, под именем Урбан VIII, был избран Маттео Барберини, давний знакомый и друг Галилея. В апреле 1624 года Галилей поехал в Рим, надеясь добиться отмены эдикта 1616-го года. Он принят со всеми почестями, награждён подарками и лестными словами, однако в главном вопросе ничего не добился. Эдикт был отменён только два столетия спустя, в 1818 году. Урбан VIII особо похвалил книгу «Пробирных дел мастер» и запретил иезуитам продолжать полемику с Галилеем.

В 1628 году великим герцогом Тосканы стал 18-летний Фердинанд II, воспитанник Галилея; его отец Косимо II умер семью годами раньше. Новый герцог сохранил тёплые отношения с учёным, гордился им и всячески ему помогал.

В начале 1632 года Галилей публикует «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой». Книга написана в форме диалога между тремя любителями науки: коперниканцем Сальвиати, нейтральным участником Сагредо и Симпличио, приверженцем Аристотеля и Птолемея. Однако римский Папа узнал в простаке Симпличио самого себя, свои аргументы, и пришёл в ярость. Иезуиты также представили Папе тенденциозный донос о книге Галилея. В результате книга была запрещена и изъята из продажи, а Галилея вызвали в Рим на суд Инквизиции по подозрению в ереси. Следствие тянулось с 21 апреля по 21 июня 1633 года. По окончании первого допроса обвиняемого взяли под арест. Галилей провёл в заключении всего 18 дней (с 12 по 30 апреля 1633 года) — эта необычная снисходительность, вероятно, была вызвана согласием Галилея покаяться, а также влиянием тосканского герцога, непрестанно хлопотавшего о смягчении участи своего старого учителя. Научные темы на процессе не обсуждались. Основными были два вопроса: сознательно ли Галилей нарушил эдикт 1616 года, и раскаивается ли он в содеянном. Три эксперта инквизиции дали заключение: книга нарушает запрет на пропаганду «пифагорейской» доктрины. В итоге учёный был поставлен перед выбором: либо он покается и отречётся от своих «заблуждений», либо его постигнет участь Джордано Бруно. Последний допрос Галилея состоялся 21 июня. Галилей подтвердил, что согласен произнести требуемое от него отречение. Галилей был осуждён к тюремному заключению на срок, который установит Папа. Его объявили не еретиком, а «сильно заподозренным в ереси»; такая формулировка также была тяжким обвинением, однако спасала от костра. После оглашения приговора Галилей на коленях произнёс предложенный ему текст отречения. Копии приговора по личному распоряжению Папы Урбана были разосланы во все университеты католической Европы.

Спустя пять месяцев после вынесения приговора Галилею было разрешено отправиться на родину, и он поселился в Арчетри, в одной миле от Флоренции, рядом с монастырём, где находились его дочери. Здесь он провёл остаток жизни под домашним арестом и под постоянным надзором инквизиции. Там Галилей полностью потерял зрение, но продолжал научные исследования, опираясь на верных учеников (одним из них был Торричелли).

Последней книгой Галилея стали «Беседы и математические доказательства двух новых наук», где излагаются основы кинематики и сопротивления материалов. Он секретно переправил эту книгу своему другу в Голландию. В дальнейшем этот труд стал настольной книгой Гюйгенса и Ньютона, завершивших построение оснований механики. Галилей предполагал продолжить «Беседы…», написав ещё две главы, но не успел выполнить задуманное. Он умер 8 января 1642 года, на 78-м году жизни, в своей постели. Папа Урбан запретил хоронить Галилея в семейном склепе базилики Санта-Кроче во Флоренции. Похоронили его в Арчетри без почестей, ставить памятник Папа тоже не позволил.

Младшая дочь, Ливия, умерла в монастыре. Позже единственный внук Галилея тоже постригся в монахи и сжёг хранившиеся у него бесценные рукописи учёного как богопротивные. Он был последним представителем рода Галилеев. В 1737 году прах Галилея был перенесён в базилику Санта-Кроче, где он был торжественно погребён рядом с Микеланджело. 31 октября 1992 года Папа Иоанн Павел II официально признал, что инквизиция в 1633 году совершила ошибку, силой вынудив учёного отречься от теории Коперника.

Конечно, кроме догматиков иезуитов во власти были и умные люди, признававшие правоту Галилея. Наверное, еще больше таких людей было в среде ученых. Как писал поэт Евгений Евтушенко:

Учёный сверстник Галилея
Был Галилея не глупее,
Он знал, что вертится Земля,
Но у него была семья.

7. Кеплер и комета

В тот год, когда Мартин Лютер сжёг папскую буллу, отлучавшую его от церкви, Себальд Кеплер, прадед будущего великого астронома, перебрался из Нюрнберга в Вейль. Себальд был скорняк и сын переплетчика. Не исключено, что в Нюрнберге он был знаком с мастером сапожного дела, неким Гансом Саксом, горячим сторонником Реформации. Сакс был председателем товарищества мейстерзингеров - поэтического музыкального объединения, наподобие нынешних бардов. Единственно, что отличало мейстерзингеров от бардов — они исполняли свои песни без музыкального сопровождения. При этом мелодия, так называемый «тон», у мастера была оригинальной (сохранились записи «серебряного тона Ганса Сакса»). Сакс также прославился своими стихами, пропагандировавшими идеи реформации. Он написал более 6000 стихотворений и стал одним из известнейших поэтов XVI века. От Нюрнберга у Себальда Кеплера сохранилась память о роскошном рождественском базаре на рыночной площади перед церковью Фрауенкирхе, где стоит двадцатиметровый «Schoene Brunnen» (Красивый фонтан), украшенный статуями отцов церкви и древнееврейских пророков, а воздух пропитан пряными ароматами глинтвейна, корицы, гвоздики и аппетитным запахом знаменитых нюрнбергских жареных сосисок. Только здесь можно попробовать фирменные нюрнбергские пряники и рождественский фруктовый хлеб с измельчёнными сухофруктами и орехами.

У Себальда была большая семья, и один из его сыновей, тоже по имени Себальд, стал бургомистром Вейля. Надо полагать, что Себальд Кеплер в Вейле пользовался немалым авторитетом, поскольку община доверила ему обязанности городского казначея. Однако Кеплер так писал о своем деде: «Мой дед Себальд, бургомистр имперского города Вейля, родился в 1521 г. … Сейчас ему 75 лет. Он очень высокомерен, отлично одет, вспыльчив и упрям, его лицо выдает не отличавшееся умеренностью прошлое. Внушительность этого красного мясистого лица подчеркивается бородой. Он красноречив, насколько может быть таким невежа… Начиная с 1578 г. его репутация вместе с его состоянием приходит в упадок». Тем не менее, следует признать, что Себальд, лидер лютеранского меньшинства в городе, пользовался авторитетом и уважением не только среди единоверцев, но и среди католического большинства, что и позволило ему удерживаться на посту бургомистра в течение довольно длительного времени. Под стать деду Себальду была и его жена, урожденная Катерина Мюллер, ставшая бабкой будущему ученому. Бабка Катерина, была, по словам Кеплера, «беспокойна, умна, и лжива, но предана вере, стройна и вспыльчива, подвижна, закоренелая нарушительница спокойствия, завистлива, неудержима в ненависти, бурная, вечно недовольная… И у всех ее детей было что-то от этого».

У бургомистра Себальда было двенадцать детей. Четвертого по старшинству назвали Генрихом. Он рос веселым, шебутным парнем с шилом в заднице. Хотя Генрих был не способен к какой-либо созидательной деятельности, он был симпатичным парнем, зажигательно танцевал и был лихой выпивоха. На девушек он производил возбуждающее впечатление. В возрасте 24 лет Генрих женился на дочери деревенского трактирщика из соседнего селения. Ее звали Катерина Гульденман, и она была того же возраста, что и Генрих. Свадьбу сыграли 16 мая 1571 г. Молодожены поплясали, повеселились и остались жить в доме бургомистра-отца в переулке у рыночной площади. Дом хороший, еда, питье — на халяву. Правда, две Катерины, жена со свекровью, не в ладах, все время лаются. Да и самому Генриху без собственного дела скучновато, только ешь, да пьешь, да жену услаждаешь. Эх, пойти бы на войну, да деньжат накопить, чтобы от отца-скряги отделиться!

Как время-то летит! Вот уж и лето прошло, и осень, скоро и Рождество. Зима в Вейле выдалась на редкость холодная, город снегом по самые крыши замело, даже старожилы такой снежной зимы не помнят. Шварцвальд, черный лес, повеселел, и дичь стала ближе к городу выходить. Зато детворе радость в снежки играть. Рождественские праздники тоже удивительно веселые вышли! На рыночной площади торговцы рождественский базар устроили, разноцветные свечи для Адвента продают, пива рождественского наварили, пей — не хочу. Может базар вышел и не такой роскошный, как в Нюрнберге, зато питья не меньше, да и танцы не хуже. — А пойдем-ка, Катерина, спляшем, как бывало! Эх, горяча баба, чистая ведьма! Ишь, как задом завихляла! Сразу же после Рождества, 27 декабря 1571 года, у четы Кеплеров появился первенец, крохотный, недоношенный ребенок семи месяцев с небольшим. Спартанцы таких сразу в пропасть сбрасывали. Но и так видно, что не жилец, до крещения не доживет! Однако дожил. При крещении малыша назвали Иоганном.

Из людей, родившихся в том же 1571 году, можно отметить Аббаса Первого Великого, 5-го Шахиншаха Государства Сефевидов. Иранцы считают его своим величайшим государем. При нем владения династии простирались от Тигра до Инда. Он завоевал Багдад, покорил Грузию и Кахетию. В Тифлисе по его поручению были построены напротив друг друга мечеть для мусульман и церковь для христиан. Однако Кеплер, ничтожный современник Аббаса, оставил в истории человечества куда более глубокий след, чем могущественный государь.

Иоганн — хорошее имя. Уменьшительная форма от него — Ганс. Истории про маленьких Гансов в сказках и братья Гримм, и Ханс Кристиан Андерсен, и Оскар Уайльд рассказывали. «Маленький Ганс часто болел и обычно не участвовал в проказах соседских мальчишек. К тому же он считал себя некрасивым и всегда стеснялся своей внешности», — это сказано о маленьком Андерсене. То же самое можно было бы сказать и о Иоганне Кеплере. Правда, разница между Гансами существенная. Андерсен рос в обстановке заботы и безграничной любви родителей. Отец рассказывал ему чудесные сказки, дедушка делал фигурки для кукольного театра, а матушка каждый день говорила маленькому Гансу, какой он счастливый. Детство же Кеплера было «жизнью без любви». Дед Себальд был высокомерный невежда, неуживчивость бабки Катерины являлась причиной частых ссор с родственниками и соседями. Мать Катерина тоже была женщиной с тяжелым характером, сварливой не меньше свекрови. Когда маленькому Гансу не исполнилось еще и трех лет, отец оставил семью и нанялся ландскнехтом в католические войска испанского короля Филиппа II⁵⁾, сражавшиеся против протестантских инсургентов в Нидерландах. То обстоятельство, что сам Генрих был протестантом, роли не играло, война, она и есть война, — лишь бы платили побольше! Война шла на безжалостное уничтожение. Солдаты герцога Альбы без разбора резали голландцев под девизом: бейте всех, Господь узнает своих. Зато на войне можно было быстро разбогатеть. Мать Кеплера, не ладившая со свекровью, через год тоже оставила детей свекру в Вейле и отправилась вслед за мужем в Нидерданды. Война оказалась доходным занятием, и уже через год супруги купили дом в соседнем городке Леонберге, куда вскоре и переселились. Не прошло и года, как Генрих снова отправился в Бельгию и Нидерланды. По существу, он участвовал в бандитских формированиях, орудовавших под видом ландскнехтов. За какое-то преступление ему едва удалось избежать виселицы.

Кеплер так характеризовал отца: «Генрих, мой отец, родился 19 января 1547 г. … Человек злобный, непреклонный, сварливый, он обречен на худой конец…, скиталец… в 1574 г. мой отец уже в Бельгии. 1575. Мать отправилась в Бельгию и вместе с отцом возвратилась. 1576. Отец опять оказался в Бельгии. 1577… едва избежал опасности быть повешенным. Он продал свой дом и открыл харчевню. 1578… воспламенилась банка ружейного пороха и изуродовала лицо отца… 1589… оставив мать тяжело больной, он исчез из дому окончательно…» Так в обстановке частых ссор и скандалов между неуравновешенными, грубыми и необразованными людьми прошли первые годы жизни маленького Ганса Кеплера. К тому же он был предрасположен к частым и длительным заболеваниям. В 1575 г., когда мать отправилась на розыски мужа, пятилетний Кеплер тяжело заболел оспой, которая чуть не свела его в могилу. Он был тощий и дохлый, его преследовали кожные заболевания: сыпи, нарывы, незаживающие язвы; у него болели печень и желудок, его часто терзала лихорадка и мучили сильные приступы головной боли. У него был врожденный недостаток зрения — сильная близорукость и монокулярная полиопия (множественное зрение) — состояние глаза, обычно неисправимое, при котором фиксируемый одиночный объект кажется множественным. Глядя на луну, он видел одним глазом несколько лун! Вряд ли кто поверил бы, что наперекор физическим страданиям и неблагоприятным условиям жизни он за счет таланта и потрясающего трудолюбия добьется выдающихся научных достижений и станет первым теоретиком Европы.

Жизнь Кеплера можно сопоставить с судьбами его ближайших родственников, живших в то же время и в той же обстановке. Из шести братьев и сестер Иоганна трое умерли в детстве. Его младший брат Генрих походил на своего отца: не выучившись ни одному из ремесел, он стал солдатом-наемником в Венгрии, был уличным певцом, пекарем, лакеем; бродяжничал, прошел через Страсбург, Майнц, Бельгию, был полковым барабанщиком, затем стал стражником в Праге, где завел семью; возвратился к матери в Леонберг и жил у нее, ничего не делая, а впоследствии косвенно способствовал обвинению ее в колдовстве. Умер он в возрасте 42 лет. Самый младший брат, Кристоф, стал оловянщиком в родном Леонберге, взаимоотношения его со старшим братом не отличались близостью и теплотой. И лишь сестра Маргарита, вышедшая позже замуж за священника, была единственной, с которой и в детстве и в зрелом возрасте Иоганн был в добрых родственных отношениях. В истории она, однако, ничем не прославилась.

Единственное яркое воспоминание озаряет мрак детства Кеплера: в возрасте шести лет он впервые увидел комету: «Я много слышал о комете этого, 1577 года, и мать вывела меня на возвышенность, чтобы я поглядел на нее». В дальнейшем Кеплер до конца своей жизни размышлял над природой комет, он вывел знаменитое уравнение Кеплера, описывающее эллиптические и гиперболические орбиты, применимые к описанию траектории движения комет. Он объяснил, что хвост комет под воздействием светового ветра всегда ориентирован по направлению от солнца. Чтобы оценить, насколько идеи Кеплера опережали время, можно сослаться на теорию комет его великого современника Галилео Галилея, который считал, что никаких комет вообще не существует, это просто оптические блики в атмосфере, наподобие тех, которые можно видеть на дне таза, наполненного водой. То, что Тихо Браге, исходя из своих астрономических наблюдений, вычислил, что комета якобы находится далеко за пределами земной атмосферы, Галилея не убеждало, мало ли что эти теоретики напишут, у них вообще ничего понять невозможно. Науку движут экспериментаторы! Недаром сам Галилей слыл главным экспериментатором Европы.

Примечание:

⁵⁾ Это о нем, четном Филиппе, говорит Татьяна Милова в своем стихотворении. Царствование Филиппа II было золотым веком для инквизиции:

Уже Ренессанс возлагает цветочки святого Франциска
На труп Реформации; четный Филипп,
                                                 потирая десницу о шуйцу,
Сожжет их обоих, дохляк, не на нашем уже кислороде;
Куда же вы все подевались, родные, ведь это же вас
                                                            Диоген с фонарем
По-прежнему ищет, а то и нашел, но не здесь…

8. Школьные годы чудесные

В начале века обнаружилось, что для поддержания авторитета церкви веры, как таковой, самой по себе, было уже недостаточно. По мере развития общества приходилось все чаще обращаться к методам юридического права, которое хитрый Никколо Макиавелли считал наиболее эффективным методом государственного принуждения. Власти потребовались эксперты со специальными знаниями — юристы и специалисты в вопросах богословия. Такие знания давали университеты, для которых в Европе наступило время расцвета. Как уже выше упоминалось, обучение в университетах состояло из двух ступеней. Первая ступень была общеобразовательной — на факультете искусств обучались «семи свободным искусствам», в число которых входили искусство слова (грамматика и риторика), искусство мышления (диалектика) и искусство числа (арифметика, геометрия, астрономия и, как ни странно, музыка). Считалось, что польза грамматики состоит в глубоком понимании Священного писания, риторики — в искусстве проповеди, астрономии — в вычислении пасхалий, а диалектики — в умении спорить с еретиками.

Герцог Вюртембергский, приняв лютеранство, нуждался в эрудированных служителях церкви, способных успешно вести религиозную полемику с католическими ортодоксами, и в грамотных чиновниках для административной службы. Интеллектуальным арсеналом новой веры в герцогстве был Тюбингенский университет, кадры для которого готовила довольно развитая сеть начальных и средних школ — от трехлетней латинской школы до низших и высших семинарий. Поэтому в тогдашнем Вюртемберге начальное образование для детей было относительно доступным. Можно сказать, что эта доступность образования была для Кеплера существенной компенсацией невзгод детства.

Хотя родителей Кеплера мало заботило образование Иоганна, но в семилетнем возрасте они поместили его в начальную немецкую школу, где обучали чтению и письму на родном языке и элементарным навыкам в вычислениях. Посещением такой школы в те времена заканчивалось образование большинства детей. Однако, заметив прилежного и способного ученика, учитель настойчиво посоветовал родителям перевести Кеплера в латинскую школу. Перейдя еще в семилетнем возрасте из немецкой школы в латинскую, Кеплер, однако, через год был вынужден прервать учебу. Это было связано с возвращением отца после его хождения в наемники. В это время отец перебрался из Леонберга в местечко Эльмендинген, где стал владельцем харчевни с претенциозным названием «К солнцу» (Zur Sonne). В этой харчевне десятилетнему Гансу, оставившему школу, пришлось прислуживать посетителям. Однако через пару лет отец снова перевёз семью в Леонберг, и Кеплеру удалось возобновить занятия в школе. Воспитанники латинской школы должны были овладеть беглой латинской речью, навыками свободного чтения и письма. Первый год учебы отводился обучению чтению и письму, второй — заучиванию грамматических правил, а на третьем году изучались классические тексты, среди которых предпочтение отдавалось комедиям Теренция и Плавта. Ученикам строжайше вменялось в обязанность говорить между собой только по-латыни. После трехлетнего курса воспитанники школы в самом деле неплохо овладевали языковыми и речевыми навыками на латинском языке. Успехи Кеплера в латинской школе были таковы, что родители стали думать, что с мальчиком делать дальше. Плохое здоровье не позволяло использовать его на тяжелых полевых работах — в этом они убедились еще в Эльмендингене. Советы учителей, денежные соображения и в меньшей мере религиозные побуждения привели их к решению выбрать для ребенка духовную карьеру. Путь к высоким духовным постам давало окончание теологического факультета университета, для поступления на который нужно было окончить низшую и высшую семинарии. К этому времени отец Кеплера завербовался в венецианский флот и принял участие в морских сражениях с турками. Возвратясь домой, он заболел и умер в окрестностях Аугсбурга.

От школьных лет у Кеплера осталось одно яркое воспоминание. В девять лет «родители позвали меня на улицу, чтобы показать затмение Луны. Она казалась совсем красной». А еще его очень интересовала пятнистая структура Млечного пути. «Ах, какие удивительные ночи, только мама моя в грусти и тревоге…» Впрочем, мама Кеплера о сыне Иоганне особенно не беспокоилась.

9. Между семинарией и университетом

Итак, семинария. Еще до окончания латинской школы, 17 мая 1583 г., Кеплер успешно выдержал конкурсный экзамен в Штутгарте — главном городе герцогства. Это открывало ему дорогу к среднему духовному образованию. Он начинает учиться в грамматической школе (низшей семинарии) в Адельсберге, а через два года, с 26 ноября 1586 г., продолжает учебу в высшей семинарии в Маульбронне. Программа обучения была весьма обширной: кроме богословия, изучались римские и греческие классики, риторика и диалектика, математика и музыка. Режим был жесток и строг: занятия в классах начинались зимой в 5 часов утра, а летом — в 4. Семинаристы носили «форму» — балахоны без рукавов. Кеплер и здесь был очень прилежен, тщательно изучал заданное, многое учил наизусть, натренированная память впоследствии очень помогала ему в течение всей жизни. Кроме обычных занятий, Кеплера интересовало стихосложение, его также занимали и беспокоили разногласия в вопросах веры между кальвинистами и лютеранами. Позже эти сомнения сыграли в его жизни весьма значительную роль. В возрасте семнадцати лет Кеплер выдерживает в Тюбингене экзамен на степень бакалавра, после чего еще год продолжает учиться в Маульбронне.

С сентября 1589 г. Кеплер становится студентом Тюбингенского университета. Перед этим ему удалось устроиться в бесплатном интернате для учащихся из бедных семейств. Это и небольшая денежная помощь из дому, а позже стипендия города Вейля, обеспечивали более-менее сносное существование в Тюбингене. На факультете искусств читались лекции по математике и астрономии, греческому и древне-еврейскому языкам, риторике, поэзии, этике и философии Аристотеля. После двух лет учебы проводился магистерский экзамен, затем для студентов-богословов наступал трехлетний период обучении на теологическом факультете.

Как у преподавателей университета, так и у сверстников Кеплер имел репутацию прилежного, способного и знающего юноши. Как он сам позже писал, жизнь его в этот период не была богата событиями. Лишь изредка припадки гнева или необдуманные шутки, как и прежде, в семинарии, были причиной ссор с товарищами. В этот период Кеплер продолжает пробовать свои силы в стихосложении. Некоторые его стихотворения публикуются уже в студенческие годы. Молодой богослов не чуждался участия и в театрализованных представлениях. Как он сам вспоминает, в феврале 1591 г. он выступил в одном из таких представлений в канун великого поста в женской роли. В том, что студентам-теологам приходилось исполнять женские роли, ничего удивительного нет. Характерно, однако, что эта роль выпала именно молодому Иоганну, имевшему среди однокурсников самое хрупкое телосложение. Представление, состоявшееся, несмотря на плохую погоду, под открытым небом, на рыночной площади, имело для Кеплера весьма неприятные последствия: от волнения, а скорее от переохлаждения, он в который уже раз тяжело заболел лихорадкой.

В период учебы в университете Кеплер продолжал жадно впитывать знания, черпая их не только из лекций профессоров, но и из книг. Большое впечатление произвела на него книга Юлия Цезаря Скалигера из Лейдена «Экзотерические упражнения в 15 книгах», изданная в Париже в 1557 г. и купленная Кеплером по случаю в 1589 г. «Эта книга пробудила во мне размышления о всевозможных вопросах: о небе, о душах и духах, о стихиях, о природе огня, о происхождении источников, о морских отливах и приливах, о виде материков и окружающих их морей…» Многие из этих мыслей он развивает позже в «Мировой гармонии».

«Скажи мне, кто твой друг, и я тебе скажу кто ты». Среди тогдашних преподавателей Тюбингенского университета, имевших влияние на молодого Кеплера, следует отметить профессора классической филологии Мартина Крузиуса (1526-1607), богослова Маттиаса Гафенреффера (1561-1619), позже ректора университета, и особенно Михаила Мёстлина (1550-1630).

Крузиус в своем дневнике называл молодого Иоганна «pulcher juvenis» (прекрасный юноша). Ему Кеплер был обязан хорошим латинским языком своих научных работ. С Гафенреффером, который был всего на десять лет старше Кеплера, мягким, внимательным и обходительным, Кеплер поддерживал хорошие отношения в течение всей жизни. Когда Кеплер в своей книге пытался обосновать совместимость коперниканского учения с библией, то Гафенреффер советовал эти места опустить. Конечно же, гелиоцентрическая система расходилась со священным писанием.

Михаил Мёстлин был на 20 лет старше Кеплера. Он два года занимал кафедру математики в Гейдельберге, а с 1583 г. стал профессором математики и астрономии в Тюбингенском университете. Он пользовался большим авторитетом в ученом мире как астроном. Мёстлин очень скоро заметил необычайные способности Кеплера к математике и астрономии, проявлявшиеся, в частности, в том, что тот выводил новые теоремы (как их тогда называли — предложения) и делал построения, лишь потом убеждаясь, что они уже известны. Позже сам Кеплер писал:

«Уже к тому времени, когда я внимательно следовал в Тюбингене преподаванию знаменитого Мёстлина, я ощутил, насколько несовершенно со многих точек зрения употребительное до сих пор представление о строении мира. Поэтому я был так сильно восхищен Коперником, о котором мой учитель очень часто упоминал на своих лекциях, что не только часто защищал его взгляды в студенческих диспутах, но и сам тщательно подготовил диспут на тему, что первое движение (вращение небесной сферы неподвижных звезд) проистекает от вращения Земли. При этом я исходил из приписывания Земле также и движений Солнца из физических или, если хотите, метафизических причин, как это делает Коперник, исходя из математических оснований. С этой целью я постепенно, отчасти из лекций Мёстлина, отчасти из собственных соображений, собирал все достоинства, которыми Коперник превосходит Птолемея с математической точки зрения».

Кеплер на всю жизнь сохранил почтение и верность своему учителю, пережившему его на две недели.

Еще в стенах университета Кеплер написал небольшое сочинение о небесных явлениях, как они представлялись бы наблюдателю, находящемуся на Луне. Позже он не раз обращался к этой теме, его рассказ о полете на Луну и лунной астрономии едва не оказался роковым для его матери, обвинявшейся в колдовстве. Этот же рассказ, дополненный многочисленными комментариями, оказался и последним, подготовленным Кеплером к печати.

Наряду с астрономией Кеплер уже в те годы интересовался астрологией, что для него было не только данью времени, но и соответствовало его тогдашним представлениям о причинности и взаимосвязях между явлениями. Среди студентов он слыл большим мастером в составлении гороскопов.

В возрасте 20 лет Кеплер, окончив факультет искусств, сдает магистерский экзамен. На экзамене он занял второе место из 14 (первое досталось сыну местного профессора и внуку видного деятеля реформации Ипполиту Бренду, ничем не проявившему себя впоследствии). Чтобы обеспечить себе материальные условия для заключительного этапа учебы, Кеплер обратился через сенат университета к властям города Вейля с просьбой о возобновлении выплаты ему стипендии, выделенной годом ранее. Сенат поддержал его просьбу: «… Так как указанный Кеплер обладает настолько замечательными дарованиями, что с его стороны можно ожидать чего-то особенного, то мы со своей стороны охотно поддерживаем его просьбу…»

Начиная учебу на теологическом факультете, Кеплер считал, что его удел — духовная карьера. Он был глубоко религиозным человеком, но стремился к построению системы взглядов, в которых доводы рассудка не отвергались бы простым «верю, потому что это нелепо». В то же время лютеранство, возникшее под лозунгом борьбы с католическим догматизмом и излишествами, пришло к созданию собственных догм и к не менее жестокой и фанатической борьбе за их незыблемость: «за что боролись, на то и напоролись».

Кеплер готовил себя в священнослужители и не собирался заниматься астрономией. Он писал: «Как только я в соответствии с моим возрастом смог вкусить сладость философии, я с жаром стал заниматься всеми ее отраслями, без того, чтобы обращать особое внимание на астрономию. Правда, склонности к ней имелись налицо, и я без затруднении усваивал предусмотренный учебным планом материал по геометрии и астрономии, опирающийся на фигуры, числа и отношения. Но это было в порядке обязательного обучения, некое совершенно особое влечение к астрономии ничем не проявлялось».

Прежде чем Кеплер смог получить документы об окончании университета, в его жизни неожиданно произошли события, направившие его жизнь по новому руслу. В протестантской средней школе города Граца, второго по величине города Австрии, скончался преподаватель математики, воспитанник Тюбингена Георг Стадиус. Протестантская община обратилась в сенат Тюбингенского университета с просьбой подыскать достойного преемника среди университетских воспитанников. С такими просьбами в Тюбингенский университет из Граца обращались и раньше. Один из инспекторов грацской школы, Вильгельм Циммерман, также был выпускником Тюбингена. Преподавателей математики в Тюбингене в те времена специально не готовили, но выбор сената, где свою роль сыграл голос Мёстлина, пал на 22-летнего магистра искусств Иоганна Кеплера, «лучше других подготовленного к этой деятельности». Кеплер крайне мучительно расставался с мыслью о духовной карьере и неохотно принял решение сената. В одном из писем Мёстлину из Граца он пишет: «Я хотел стать теологом и долго пребывал в мучительном беспокойстве. Теперь я, однако, вижу, что при усердии могу прославить бога и в астрономии». Кстати, решение сената, существенно ущемляло Кеплера с точки зрения материального благополучия, и благ, которые принесла бы ему духовная карьера. Однако он был обязан подчиниться постановлению сената и отправиться по назначению. «Я воспитывался на счет герцога Вюртембергского и… решился принять первую предложенную мне должность, хотя и с не особенной охотой». Мать и дед Кеплера были огорчены крушением своих надежд увидеть сына и внука на церковной кафедре. Вот такая грязь жизни, где «идёт миленький по болоту», как говорилось во втором сне Веры Павловны.

Продолжение в следующих выпусках.
Ссылки на странице «Оглавление»

Ссылки на публикации Бориса Лукьянчука в нашем журнале на его авторской странице.

Мария Ольшанская