Николай Некрасов

«Деловой разговор»


Ж у р н а л и с т
(выходя утром в свой кабинет и садясь
к рабочему столу)

Вот почта новая. Какая груда дел!
Куда деваться мне от писем и посылок?
В провинции народ взыскателен и пылок:
Чуть к первому числу с журналом не поспел,
Завалят письмами – тоска и разоренье!
Тот делает упрек, тому дай объясненье,
А тот с угрозами… досадная статья!
Посылки также вздор, их ненавижу я!
Плохие повести, а чаще рифмотворство!..
Я, кажется, стихам не делаю потворства –
В них толку не ищи… Какая польза в том,
Что чувствовал поэт то дома, то на бале?..
Я положителен и в жизни и в журнале,
Девиз мой: интерес существенный во всем!
И как их различать? Хороших нет эстетик,
А практик я плохой – я больше теоретик…

С л у г а
(входит и докладывает)

Помещик Свистунов – приезжий из Уфы.

Ж у р н а л и с т

Проси его, проси: сегодня принимаю…
Слуга уходит.

Всю жизнь я разделил на ровные графы,
Как счетную тетрадь, и только отмечаю,
Куда который час и как употреблен…
В рот капли не беру и ем один бульон…

П о д п и с ч и к
(входя)

Семь лет подписчиком и данником покорным
Я вашим был – и ныне состою.
Пылая к вам почтеньем непритворным
(Простите, батюшка, докучливость мою),
Священным долгом счел, прибыв в столицу нашу,
Сначала облететь ее во все концы,
Кунсткамеру взглянуть, потом особу вашу…
А там опять домой… чай, ждут мои птенцы!..

Ж у р н а л и с т

Садитесь; очень рад. Как розы среди терний,
Как светлый ручеек во глубине степей –
Цветисто говоря, – так жители губерний
Приятны нам всегда. Вы, щедростью своей
Поддерживая нас, конечно, заслужили,
Чтоб полное мы к вам почтение хранили, –
И если в микроскоп рассматривать меня
Охота вам придет – я должен согласиться!

П о д п и с ч и к

Поздненько, батюшка, мне оптике учиться:
Мне стукнет шестьдесят через четыре дня!

Ж у р н а л и с т

Да я ведь пошутил. А говоря прямее,
Как дело всякое со стороны виднее,
То и доволен я, что завернули вы…
Трудами наших рук и нашей головы
Мы жертвуем для вас, журналы издавая…

П о д п и с ч и к
(перебивая, с поклоном)

И благодарность вам, почтеннейший, большая…

Ж у р н а л и с т

Мы пишем день и ночь; торопимся, спешим
Роман перевести; театр, литературу
За месяц обозреть, исправить корректуру –
Все к первому числу… И еле мы дышим,
Оттиснув наконец и выдав книжку нашу…
Но какова она?.. Которые статьи
Охотно вы прочли в кругу своей семьи?
Какие усыпить успели милость вашу?
Не знаем ничего, и знать нам мудрено.
Конечно, судят нас собратья аккуратно;
Но замечать они умеют только пятна,
И в беспристрастии их упрекнуть грешно!
Купаясь в мелочной и тягостной борьбе,
Которая порой близка бывает к драке,
Увы! не знаем мы цены самим себе
И ощупью бредем в каком – то полумраке!
Кто ж может этот путь тернистый осветить?
Кто на дурное нам беззлобиво укажет?
Кто за хорошее нам благодарность скажет,
Умея покарать, умея и простить?

П о д п и с ч и к

Конечно, публика…

Ж у р н а л и с т

К тому и речь веду я.
Как умный человек и как подписчик мой,
Вы представителем явились предо мной
Всей нашей публики; и вас теперь спрошу я:
Довольны ли вы тем, что производим мы?
Интересуют ли читателей умы
«Словесность», «Критика», «Хозяйство», «Смесь»,
«Науки»?..
Что любит публика? к чему негоряча?..

П о д п и с ч и к

Благодаря всевластной силе скуки
И рьяности чтецов, читаются сплеча,
За исключением «Наук» и «Домоводства»,
Все ваши рубрики…

Ж у р н а л и с т

О стыд! о готтентотство!
Ужель еще читать не начали «Наук»?

П о д п и с ч и к

Давно бы начали, но, батюшка, «Науки»
Так пишутся у вас, что просто вон из рук!
Охотно ставлю вам семью свою в поруки:
Изрядным наделен достатком – сыновей
Я дома воспитал, а дочек в пансионе,
Страсть к чтенью развита у всех моих детей;
Засядем вечерком с журналом на балконе,
Читаем, и летят скорехонько часы…
Не спит моя жена; а как довольны дети!
Но чуть в «Науки» я – повесят все носы,
Как будто их поймал волшебник лютый в сети!
Стараюсь убеждать, доказываю им,
Что с пользою теперь мы время посвятим
Не басенке пустой, а дельному трактату,
И дети верят мне… Поближе к ним подсяду,
Читаю, горячусь… Но такова статья,
Что через час и сам спать начинаю я!
Ну, что вы скажете?..

Ж у р н а л и с т

Еще бы малым детям
Читать вы начали ученые статьи!..

П о д п и с ч и к

Нет, дети, батюшка, немалы уж мои,
И в нашей публике ученей вряд ли встретим:
Держал учителей, три года жил в Москве…
Прислушивался я частехонько к молве
И слышал все одно: «Быть может, и прекрасно,
Да только тяжело, снотворно и неясно!»
Имейте, батюшка, слова мои в виду!..
Притом, какие вы трактуете предметы?
«Проказы домовых, пословицы, приметы,
О роли петуха в языческом быту,
Значенье кочерги, история ухвата…»
Нет, батюшка, таких статеек нам не надо!

Ж у р н а л и с т

Но ежели вопрос нас к истине ведет.
Ученый помышлять обязан ли о скуке?

П о д п и с ч и к

Не спорю, батюшка, полезно все в науке.
И ваша кочерга с достоинством займет
В ученом сборнике достойные страницы…
Но если дилетант – читатель предпочтет
Ученой кочерге пустые небылицы,
Ужели он неправ?

Ж у р и а л и с т

Да вы против наук?

П о д п и с ч и к

Напротив, батюшка, я их всегдашний друг!
И в вашем и в других журналах, хоть нечасто,
Случалось мне встречать ученые статьи –
Я сам, жена моя, домашние мои
Читали жадно их, как повести… Нет, за сто
Изрядных повестей, поверьте, не отдам
Одной такой статьи: какое снисхожденье
К невинной публике! какое изложенье!
Не путешествуя, по дальним городам
С туристом я блуждал; талантливый ученый
Вопрос мне разъяснял в истории мудреный…
Вот этаких статей побольше надо нам!

Ж у р н а л и с т
(со вздохом)

Ах, рады бы и мы всегда таким статьям,
Да где их доставать? Таланты так ленивы,
Что ежели статью в журнале в год прочли вы
С известным именем – благополучный год!
Но часто журналист и по три года ждет
Обещанной статьи; а в публике толкуют,
Что шарлатанит он…

П о д п и с ч и к

Куда как негодуют,
Что обещаний вы не держите своих!

Ж у р н а л и с т
(махнув рукой)

Мы нынче и давать уж перестали их!

П о д п и с ч и к

Но прихотлив талант – в нем воздудить охоту
Полезно иногда – скупитесь, видно, вы?

Ж у р н а л и с т

Помилуйте! платить готовы мы без счету!
Кто только прогремит, по милости молвы,
Тому наперехват и деньги и вниманье…
Ох, дорогонько мне пришлось соревнованье!
Набили цену так в последние года,
Что наши барыши не годны никуда!
Бог знает, из чего стараемся, хлопочем?
«Известности» теперь так дорого берут,
Что сбавил цену я своим чернорабочим…
Романы, например… поверьте, приведут
Мою и без того тщедушную особу
К сухотке злой они, а может, и ко гробу!
Спасение в одном – почаще перевод
Печатай, и конец…

П о д п и с ч и к

По мне, так переводы
Пора бы выводить решительно из моды,
А много перевесть романа два – три в год…
Не спорю: хороши французские романы,
И в аглицких меня пленяет здравый ум…
Но мы читаем их, как дети, наобум:
Нас авторы ведут в неведомые страны;
Народности чужой неясные черты
Нам трудно понимать, не зная той среды,
В которой романист рисуется как дома…
То ль дело русский быт и русское житье?
Природа русская?.. Жизнь русская знакома
Так каждому из нас, так любим мы ее,
Что, как ни даровит роман ваш переводный,
Мы слабую ему статейку предпочтем,
В которой нам дохнет картиною народной,
И русской грустию, и русским удальством,
Где развернется нам знакомая природа,
Знакомые черты знакомого народа…

Ж у р н а л и с т

Вы судите умно. Все к сведенью приму.
Теперь же вам вопрос последний предлагаю:
Сужденье ваше знать о «Критике» желаю…

П о д п и с ч и к

Позвольте умолчать.

Ж у р н а л и с т

Скажите, почему?

П о д п и с ч и к

Сегодня повод вам своей свободной речью
Я подал, сударь мой, и так к противоречью,
А если мнение о «Критике» скажу,
Название глупца, пожалуй, заслужу.

Ж у р н а л и с т

Напротив, никогда! Ведь нет о вкусах спора!
Прошу вас, и клянусь, что яблоком раздора
Не будет никакой строжайший приговор.

П о д п и с ч и к

Ну, если так, я рад! Полезно разговор,
О чем бы он ни шел, довесть до окончанья.
Я вашей «Критики» любитель небольшой:
Не то чтоб были в ней неверны замечанья,
Но многословием, надутой пустотой,
Самодовольствием, задором и педантством
Смущает нас она… а пуще шарлатанством!
Ну что хорошего? Как только летний жар
Немного поспадет и осенью суровой
Повеет над селом, над полем и дубровой,
Меж вами. так и жди, поднимется базар!
Забыв достоинство своей журнальной чести,
Из зависти, вражды, досады, мелкой мести
Спешите вы послать врагам своим стрелу.
Враги стремительно бросают вам перчатку –
И бурей роковой к известному числу
Все разрешается… Ошибку, опечатку
С восторгом подхватив, готовы целый том
О ней вы сочинить… А публика? Мы ждем,
Когда окончится промышленная стычка,
Критический отдел наполнившая весь
И даже наконец забравшаяся в «Смесь»,
И думаем свое: «Несчастная привычка,
Ошибка грустная испытанных умов,
К чему ты приведешь?..» О, выразить нет слов,
Как сами вы себя роняете жестоко,
Как оскорбляете вы публику глубоко –
И все ведь из чего?.. Шумливая толпа
Газетных писунов, журнальных ратоборцев,
Напрасно мыслишь ты, что публика слепа!..
Я верю вам, когда бездарных стихотворцев
Преследуете вы, трактуя свысока
О рифме, о стихе, о формах языка,
Во имя Пушкина, Жуковского и Гете,
Доказывая им, что хуже в целом свете
Не писывал никто и что рубить дрова
Полезней, чем низать – «слова, слова, слова!»
(Привычка водится за всем ученым миром
Сужденье подкрепить то Данте, то Шекспиром).
Я верю вам, когда озлобленным пером
Вонзаетесь порой в нелепые романы,
Пигмеям нанося решительные раны,
В надежде щегольнуть и собственным умом;
Когда неловкий стих или хромую фразу,
Вдобавок исказив и, на потеху глазу,
Косыми буквами поставив мне на вид,
Кричите вы: «И вот что автор говорит!
Где мысль, где логика, где истинное чувство?
Тут попран здравый смысл, поругано искусство!
О муза русская! осиротела ты!..»
Горячность ваша мне хотя и непонятна
(Вы знаете, что есть и в самом солнце пятна),
Но верить я готов, что чувство правоты
Внушило вам и желчь, и едкие сарказмы
(Хотя противное видали и не раз мы!).
Я также верил вам, сочувствовал душой,
Когда в своих статьях, приличных и достойных,
Вы отзывалися с разумной похвалой
О Пушкине и о других покойных.
Язык красноречив, манера хороша:
Кто страстно так любил, так понимал искусство,
В том был глубокий ум, горело ярко чувство,
Светилася прекрасная душа!..
Когда авторитет, давно шумевший ложно,
Вы разрушаете – вам также верить можно;
Когда вы хвалите ученые труды,
Успех которых вам не сделает беды,
Я тоже верю вам (хоть страсть к литературе
Вас в равновесии не держит никогда:
То вдруг расходитесь, подобно грозной буре,
То так расхвалитесь, что новая беда).
Но иначе смотреть, иную думать думу
Привык я, господа, прислушиваясь к шуму,
Который иногда затеяв меж собой,
Вы разрешаетесь осеннею грозой;
Тоска меня берет, по телу дрожь проходит,
Когда один журнал, к другому подходя,
О совести своей журнальной речь заводит…

Ж у р н а л и с т

Ужели, мой журнал внимательно следя,
И в нем открыли вы уловки самохвальства?

П о д п и с ч и к

О, как же, батюшка, и даже до нахальства!..

Ж у р н а л и с т
(вскакивая)

Но где ж! Помилуйте! еще подобных слов
Я сроду не слыхал…

П о д п и с ч и к

Уж будто?

С л у г а
(докладывает)

Хрипунов!

Ж у р н а л и с т

А! нужный человек!

П о д п и с ч и к
(вставая)

Так значит, до свиданья?
Оно и хорошо, а то, разгорячась,
До грубости свои довел я замечанья
И засиделся сам, – прощайте! третий час!
Простите, что мои сужденья были жестки
(А может, скажете, что даже просто плоски).
Но льстить не мастер я и спину гнуть в кольцо…
Не думайте, что мы трудов не ценим ваших:
Нет, дельный журналист – полезное лицо!
В вас благодетелей мы часто видим наших.
Мы благодарны вам за честные труды,
Которых видимы полезные плоды, –
Вы развиваете охоту к просвещенью,
Вы примиряете нас с собственною ленью,
И вам всегда открыт охотно наш карман –
Нас опыт научил, что без статей журнальных
Осенних вечеров, дождливых и печальных,
Нам некуда девать! Невежества туман
Рассеялся давно; смягчило время нравы;
Разгульные пиры и грубые забавы
Времен невежества сменило чередой
Стремленье к знанию, искусствам благородным,
И редкий дворянин – конечно, молодой –
Теперь не предпочтет собакам превосходным
Журнал ваш… Для чего ж грошовый интерес
Над правдою берет в вас часто перевес?
К чему хвастливый тон, осенние раздоры,
Зацепки, выходки, улики, желчь и споры?
К чему самих себя так глупо унижать?
Поверьте, публика поймет и без навета,
Что хорошо у вас, что дурно у соседа,
Да, право, и труда большого нет понять!
Поверьте, все пойдет и тихо и прекрасно,
Когда вы станете трудиться, господа,
Самостоятельно, разумно и согласно –
И процветете все на многие года!..
Прощайте! надоел я вам своим болтаньем;
Но если речь мою почтили вы вниманьем,
Готов я забрести, пожалуй, и опять…

Ж у р н а л и с т

Весьма обяжете… Прощайте! буду ждать!


Комментарии к тексту

Условные сокращения

Ст 1874 – Стихотворения Н. Некрасова, т. III, ч. 6. СПб., 1874.

С – «Современник».

ОЗ – «Отечественные записки»


Печатается по Ст 1874, Приложение 3: Юмористические стихотворения разных годов, с. 235–251.

Впервые опубликовано: С, 1851, №8 (ценз. разр. – 8 авг. 1851 г.), «Смесь», с. 11–21, в «Заметках Нового поэта о русской журналистике», под заглавием: «Беседа журналиста с подписчиком», без подписи. Перепечатано в изданном Некрасовым сборнике «Для легкого чтения» (т. IX. СПб., 1859) под заглавием: «Беседа журналиста с подписчиком. Драматическая сцена»; вместо подписи: ***.

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1874.

В другие прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило. Автограф не найден.

В Ст 1874 датировано: «1851». Написано в июне, июле или начале августа 1851 г. (между выходом упомянутой в стихотворении статьи А.Н. Афанасьева в ОЗ и публикацией «Делового разговора»).

В С тексту произведения предшествовали слова: «Публика! журналы! журналисты! соперничество! подписчики! Взявшись писать о русской журналистике, в последнее время я так много думал обо всем этом, что в голове моей образовалась целая поэма, в которой должен отразиться характер современной нашей журналистики. Я дал моей поэме драматическую форму и теперь деятельно пишу ее. Вот первая «Беседа», или первая часть моей драматической поэмы; надеюсь, публика прочтет ее с любопытством и благодарностию; я думаю, еще ни один литератор так горячо не хлопотал об интересах публики, как хлопочу я в моей поэме».

Под именем «Журналиста» выведен Андрей Александрович Краевский (1810–1889), издатель-редактор ОЗ. В стихотворении разоблачаются недостойные приемы, к которым он прибегал в полемике с другими журналами, в частности с С. При перепечатке в Ст 1874 Некрасов исключил те выпады против Краевского, которые утратили актуальность в 1870-х гг., в результате чего стихотворение стало значительно короче.


О роли петуха в языческом быту, Значенье кочерги, история ухвата… – Намек на статью А.Н. Афанасьева «Религиозно-языческое значение избы славянина» (ОЗ, 1851, № 6).
Эта статья была типична для «мифологической» школы, сводившей народное творчество исключительно к древнейшим мифам.

…«слова, слова, слова!»… – цитата из трагедии Шекспира «Гамлет»
(д. 2, сц. 1).

Вы отзывалися с разумной похвалой О Пушкине… – Речь идет о статьях Белинского, печатавшихся в ОЗ, как и прочие статьи критического отдела, без подписи.


(Сайт «Библиотека русской и советской классики».
Николай Алексеевич Некрасов Том 1. Стихотворения 1838-1855.
Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, Наука, 1981
)


Комментарии к публикации

«Деловой разговор»

Пишущие о творчестве Николая Некрасова рядом с «Деловым разговором» упоминают пушкинский «Разговор книгопродавца с поэтом» и стихотворение Михаила Лермонтова «Журналист, Читатель и Писатель (Я очень рад, что вы больны…)»

«26 сентября 1824 г. Пушкин написал стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом», которое опубликовал в качестве предисловия к отдельному изданию первой главы «Евгения Онегина» Это была декларация права поэта на правдиво прозаическое отношение к жизни. Стихотворение написано как диалог между человеком поэзии (Поэтом) и человеком прозы (Книгопродавцем), в котором пересечение различных точек зрения на поэзию завершается утверждением простоты как истины, смелостью свободного ото всякой позы взгляда на жизнь» (Юрий Лотман).

«Журналист, Читатель и Писатель» М. Лермонтова датируется 20 марта 1840 года. В.Г. Белинский дал восторженную оценку этому стихотворению: «Разговорный язык этой пьесы – верх совершенства; резкость суждений, тонкая и едкая насмешка, оригинальность и поразительная верность взглядов и замечаний – изумительны. Исповедь поэта, которою оканчивается пьеса, блестит слезами, горит чувством. Личность поэта является в этой исповеди в высшей степени благородною» (Белинский, т. 6. 1903, стр.47).

Стихотворение написано во время сидения под арестом за дуэль с де Барантом, когда Лермонтов ожидал выхода в свет первого отдельного издания «Героя нашего времени». О судьбе своего романа думал он, когда писал заключительные строфы монолога Писателя в финале стихотворения. Так считает наш автор, писатель Александр Любинский.


Допустимо ли «продать рукопись»?

Популярная тема подобных «Разговоров» прослеживается в творчестве западных поэтов и писателей. Литературоведы упоминают Мицкевича, Байрона, Шелли и многих других. Писатель, читатель, книгопродавец, издатель – каждый со своей стороны утверждает свою позицию, декларирует свою профессиональную правду.

«Что ж изберете вы?» – спрашивает пушкинский Книгопродавец. В стихотворении Поэт отвечает – «Свободу». В жизни бывало по-всякому.

«…Деньги – вот разгадка всего… Модный издатель, источник всех этих существований, показался ему значительным человеком. Поэт, держа рукопись в руках, ощущал трепет, родственный страху…» (Оноре де Бальзак, «Утраченные иллюзии»).


В «Деловом разговоре» Некрасова нет ни Писателя, ни Поэта. О них говорят продавец литературного товара (Журналист) и его потребитель (Подписчик). Они для них – отсутствующие на встрече поставщики.

Фоном же для лучшего понимания содержания стихотворения могут послужить «Воспоминания о Некрасове» Николая Чернышевского, который в это время работал одновременно в «Современнике» Некрасова и Панаева и в «Отечественных записках» Краевского. Рекомендую прочитать.



Несколько слов от Журналиста

Журналист а, м. journaliste m. C 60-х гг. 18 в.
1. Издатель журнала, периодического издания
(Исторический словарь галлицизмов русского языка)


Я с большим удовольствием читала «Деловой разговор», потому что сама уже девятый год наполняю всякой всячиной рубрики нашего Интернет-журнала, стараясь найти сама или с помощью моего соратника Бориса Лукьянчука хороших авторов и хорошие темы.

Интернет многое изменил во взаимоотношениях субъектов «Разговоров» предыдущих столетий. Зачастую авторы не могут насладиться финансовым успехом своих книг – стаи интернетных хищников первыми снимают урожай с поля, не ими засеянного.

А отношения с властью и издателями легко преодолеваются наличием множества сайтов, среди которых самые доступные – Стихи.ру (крупнейший российский литературный портал, предоставляющий авторам возможность свободной публикации произведений) и Проза.ру (национальный сервер современной прозы).

Однако коварная возможность доступного самовыражения оборачивается серьезными потерями. Неподготовленный читатель оказывается в ловушке агрессивной графомании, а авторы, изначально обладавшие крупицей таланта, зачастую перестают его развивать, ориентируясь на ложный успех среди нетребовательной публики.

«… Среди различных впечатлений // На мелочь душу разменяв, // Он гибнет жертвой общих мнений», – как говорит лермонтовский Журналист о поэте «в шуме света». А вместе с ним гибнет и читатель – погребенный под лавиной гигабайтов.

Эти
        сегодня
                      стихи и оды,
в аплодисментах
                             ревомые ревмя,
войдут
            в историю
                              как накладные расходы
на сделанное
                       нами –
                                   двумя или тремя.

Владимир Маяковский
«Разговор с фининспектором
о поэзии» (1926)


Сложно быть редактором журнала, стараясь не выпустить из виду невидимую высокую планку, отказывая друзьям и знакомым, «не слыша» нескрываемых намеков. Зато как радостно увидеть живое слово, яркий образ… да даже человека, который тем уже талантлив, что себя изобразил талантливо в своем иногда корявом с точки зрения чистой литературы произведении. Я вижу его характер, нравственные принципы, воображаю его прошлое и будущее… Да что там говорить – начинаю любить этого человека возвышенной любовью. Ведь это я его нашла среди других, поняла его, услышала, чуток помогла, подправила, не вмешиваясь в стиль… Вот теперь читаю и радуюсь, хочу, чтобы другие оценили «наш с ним совместный труд».

Новеньких мы публикуем в рубрике «Заявка на имя. Точим перья».


В заключение несколько строф из «Пролога в театре» (Иоганн Вольфганг Гете, «Фауст»):

Директор

Мне угождать толпе, хоть и не новый труд,
Но всё ж меня берёт невольное сомненье:
Прекрасного они, конечно, не поймут,
Зато начитаны они до пресыщенья.

Поэт

Мишурный блеск – созданье вероломства,
Прекрасное родится для потомства!

Комик

Кто интересен публике, мой друг,
Тот говорить с толпою может смело;
Увлечь её – ему пустое дело.
Успех тем легче, чем обширней круг!

Мария Ольшанская