Николай Некрасов
«Деловой разговор»
Ж у р н а л и с т (выходя утром в свой кабинет и садясь к рабочему столу) Вот почта новая. Какая груда дел! Куда деваться мне от писем и посылок? В провинции народ взыскателен и пылок: Чуть к первому числу с журналом не поспел, Завалят письмами – тоска и разоренье! Тот делает упрек, тому дай объясненье, А тот с угрозами… досадная статья! Посылки также вздор, их ненавижу я! Плохие повести, а чаще рифмотворство!.. Я, кажется, стихам не делаю потворства – В них толку не ищи… Какая польза в том, Что чувствовал поэт то дома, то на бале?.. Я положителен и в жизни и в журнале, Девиз мой: интерес существенный во всем! И как их различать? Хороших нет эстетик, А практик я плохой – я больше теоретик… С л у г а (входит и докладывает) Помещик Свистунов – приезжий из Уфы. Ж у р н а л и с т Проси его, проси: сегодня принимаю… Слуга уходит. Всю жизнь я разделил на ровные графы, Как счетную тетрадь, и только отмечаю, Куда который час и как употреблен… В рот капли не беру и ем один бульон… П о д п и с ч и к (входя) Семь лет подписчиком и данником покорным Я вашим был – и ныне состою. Пылая к вам почтеньем непритворным (Простите, батюшка, докучливость мою), Священным долгом счел, прибыв в столицу нашу, Сначала облететь ее во все концы, Кунсткамеру взглянуть, потом особу вашу… А там опять домой… чай, ждут мои птенцы!.. Ж у р н а л и с т Садитесь; очень рад. Как розы среди терний, Как светлый ручеек во глубине степей – Цветисто говоря, – так жители губерний Приятны нам всегда. Вы, щедростью своей Поддерживая нас, конечно, заслужили, Чтоб полное мы к вам почтение хранили, – И если в микроскоп рассматривать меня Охота вам придет – я должен согласиться! П о д п и с ч и к Поздненько, батюшка, мне оптике учиться: Мне стукнет шестьдесят через четыре дня! Ж у р н а л и с т Да я ведь пошутил. А говоря прямее, Как дело всякое со стороны виднее, То и доволен я, что завернули вы… Трудами наших рук и нашей головы Мы жертвуем для вас, журналы издавая… П о д п и с ч и к (перебивая, с поклоном) И благодарность вам, почтеннейший, большая… Ж у р н а л и с т Мы пишем день и ночь; торопимся, спешим Роман перевести; театр, литературу За месяц обозреть, исправить корректуру – Все к первому числу… И еле мы дышим, Оттиснув наконец и выдав книжку нашу… Но какова она?.. Которые статьи Охотно вы прочли в кругу своей семьи? Какие усыпить успели милость вашу? Не знаем ничего, и знать нам мудрено. Конечно, судят нас собратья аккуратно; Но замечать они умеют только пятна, И в беспристрастии их упрекнуть грешно! Купаясь в мелочной и тягостной борьбе, Которая порой близка бывает к драке, Увы! не знаем мы цены самим себе И ощупью бредем в каком – то полумраке! Кто ж может этот путь тернистый осветить? Кто на дурное нам беззлобиво укажет? Кто за хорошее нам благодарность скажет, Умея покарать, умея и простить? П о д п и с ч и к Конечно, публика… Ж у р н а л и с т К тому и речь веду я. Как умный человек и как подписчик мой, Вы представителем явились предо мной Всей нашей публики; и вас теперь спрошу я: Довольны ли вы тем, что производим мы? Интересуют ли читателей умы «Словесность», «Критика», «Хозяйство», «Смесь», «Науки»?.. Что любит публика? к чему негоряча?.. П о д п и с ч и к Благодаря всевластной силе скуки И рьяности чтецов, читаются сплеча, За исключением «Наук» и «Домоводства», Все ваши рубрики… Ж у р н а л и с т О стыд! о готтентотство! Ужель еще читать не начали «Наук»? П о д п и с ч и к Давно бы начали, но, батюшка, «Науки» Так пишутся у вас, что просто вон из рук! Охотно ставлю вам семью свою в поруки: Изрядным наделен достатком – сыновей Я дома воспитал, а дочек в пансионе, Страсть к чтенью развита у всех моих детей; Засядем вечерком с журналом на балконе, Читаем, и летят скорехонько часы… Не спит моя жена; а как довольны дети! Но чуть в «Науки» я – повесят все носы, Как будто их поймал волшебник лютый в сети! Стараюсь убеждать, доказываю им, Что с пользою теперь мы время посвятим Не басенке пустой, а дельному трактату, И дети верят мне… Поближе к ним подсяду, Читаю, горячусь… Но такова статья, Что через час и сам спать начинаю я! Ну, что вы скажете?.. Ж у р н а л и с т Еще бы малым детям Читать вы начали ученые статьи!.. П о д п и с ч и к Нет, дети, батюшка, немалы уж мои, И в нашей публике ученей вряд ли встретим: Держал учителей, три года жил в Москве… Прислушивался я частехонько к молве И слышал все одно: «Быть может, и прекрасно, Да только тяжело, снотворно и неясно!» Имейте, батюшка, слова мои в виду!.. Притом, какие вы трактуете предметы? «Проказы домовых, пословицы, приметы, О роли петуха в языческом быту, Значенье кочерги, история ухвата…» Нет, батюшка, таких статеек нам не надо! Ж у р н а л и с т Но ежели вопрос нас к истине ведет. Ученый помышлять обязан ли о скуке? П о д п и с ч и к Не спорю, батюшка, полезно все в науке. И ваша кочерга с достоинством займет В ученом сборнике достойные страницы… Но если дилетант – читатель предпочтет Ученой кочерге пустые небылицы, Ужели он неправ? Ж у р и а л и с т Да вы против наук? П о д п и с ч и к Напротив, батюшка, я их всегдашний друг! И в вашем и в других журналах, хоть нечасто, Случалось мне встречать ученые статьи – Я сам, жена моя, домашние мои Читали жадно их, как повести… Нет, за сто Изрядных повестей, поверьте, не отдам Одной такой статьи: какое снисхожденье К невинной публике! какое изложенье! Не путешествуя, по дальним городам С туристом я блуждал; талантливый ученый Вопрос мне разъяснял в истории мудреный… Вот этаких статей побольше надо нам! Ж у р н а л и с т (со вздохом) Ах, рады бы и мы всегда таким статьям, Да где их доставать? Таланты так ленивы, Что ежели статью в журнале в год прочли вы С известным именем – благополучный год! Но часто журналист и по три года ждет Обещанной статьи; а в публике толкуют, Что шарлатанит он… П о д п и с ч и к Куда как негодуют, Что обещаний вы не держите своих! Ж у р н а л и с т (махнув рукой) Мы нынче и давать уж перестали их! П о д п и с ч и к Но прихотлив талант – в нем воздудить охоту Полезно иногда – скупитесь, видно, вы? Ж у р н а л и с т Помилуйте! платить готовы мы без счету! Кто только прогремит, по милости молвы, Тому наперехват и деньги и вниманье… Ох, дорогонько мне пришлось соревнованье! Набили цену так в последние года, Что наши барыши не годны никуда! Бог знает, из чего стараемся, хлопочем? «Известности» теперь так дорого берут, Что сбавил цену я своим чернорабочим… Романы, например… поверьте, приведут Мою и без того тщедушную особу К сухотке злой они, а может, и ко гробу! Спасение в одном – почаще перевод Печатай, и конец… П о д п и с ч и к По мне, так переводы Пора бы выводить решительно из моды, А много перевесть романа два – три в год… Не спорю: хороши французские романы, И в аглицких меня пленяет здравый ум… Но мы читаем их, как дети, наобум: Нас авторы ведут в неведомые страны; Народности чужой неясные черты Нам трудно понимать, не зная той среды, В которой романист рисуется как дома… То ль дело русский быт и русское житье? Природа русская?.. Жизнь русская знакома Так каждому из нас, так любим мы ее, Что, как ни даровит роман ваш переводный, Мы слабую ему статейку предпочтем, В которой нам дохнет картиною народной, И русской грустию, и русским удальством, Где развернется нам знакомая природа, Знакомые черты знакомого народа… Ж у р н а л и с т Вы судите умно. Все к сведенью приму. Теперь же вам вопрос последний предлагаю: Сужденье ваше знать о «Критике» желаю… П о д п и с ч и к Позвольте умолчать. Ж у р н а л и с т Скажите, почему? П о д п и с ч и к Сегодня повод вам своей свободной речью Я подал, сударь мой, и так к противоречью, А если мнение о «Критике» скажу, Название глупца, пожалуй, заслужу. Ж у р н а л и с т Напротив, никогда! Ведь нет о вкусах спора! Прошу вас, и клянусь, что яблоком раздора Не будет никакой строжайший приговор. П о д п и с ч и к Ну, если так, я рад! Полезно разговор, О чем бы он ни шел, довесть до окончанья. Я вашей «Критики» любитель небольшой: Не то чтоб были в ней неверны замечанья, Но многословием, надутой пустотой, Самодовольствием, задором и педантством Смущает нас она… а пуще шарлатанством! Ну что хорошего? Как только летний жар Немного поспадет и осенью суровой Повеет над селом, над полем и дубровой, Меж вами. так и жди, поднимется базар! Забыв достоинство своей журнальной чести, Из зависти, вражды, досады, мелкой мести Спешите вы послать врагам своим стрелу. Враги стремительно бросают вам перчатку – И бурей роковой к известному числу Все разрешается… Ошибку, опечатку С восторгом подхватив, готовы целый том О ней вы сочинить… А публика? Мы ждем, Когда окончится промышленная стычка, Критический отдел наполнившая весь И даже наконец забравшаяся в «Смесь», И думаем свое: «Несчастная привычка, Ошибка грустная испытанных умов, К чему ты приведешь?..» О, выразить нет слов, Как сами вы себя роняете жестоко, Как оскорбляете вы публику глубоко – И все ведь из чего?.. Шумливая толпа Газетных писунов, журнальных ратоборцев, Напрасно мыслишь ты, что публика слепа!.. Я верю вам, когда бездарных стихотворцев Преследуете вы, трактуя свысока О рифме, о стихе, о формах языка, Во имя Пушкина, Жуковского и Гете, Доказывая им, что хуже в целом свете Не писывал никто и что рубить дрова Полезней, чем низать – «слова, слова, слова!» (Привычка водится за всем ученым миром Сужденье подкрепить то Данте, то Шекспиром). Я верю вам, когда озлобленным пером Вонзаетесь порой в нелепые романы, Пигмеям нанося решительные раны, В надежде щегольнуть и собственным умом; Когда неловкий стих или хромую фразу, Вдобавок исказив и, на потеху глазу, Косыми буквами поставив мне на вид, Кричите вы: «И вот что автор говорит! Где мысль, где логика, где истинное чувство? Тут попран здравый смысл, поругано искусство! О муза русская! осиротела ты!..» Горячность ваша мне хотя и непонятна (Вы знаете, что есть и в самом солнце пятна), Но верить я готов, что чувство правоты Внушило вам и желчь, и едкие сарказмы (Хотя противное видали и не раз мы!). Я также верил вам, сочувствовал душой, Когда в своих статьях, приличных и достойных, Вы отзывалися с разумной похвалой О Пушкине и о других покойных. Язык красноречив, манера хороша: Кто страстно так любил, так понимал искусство, В том был глубокий ум, горело ярко чувство, Светилася прекрасная душа!.. Когда авторитет, давно шумевший ложно, Вы разрушаете – вам также верить можно; Когда вы хвалите ученые труды, Успех которых вам не сделает беды, Я тоже верю вам (хоть страсть к литературе Вас в равновесии не держит никогда: То вдруг расходитесь, подобно грозной буре, То так расхвалитесь, что новая беда). Но иначе смотреть, иную думать думу Привык я, господа, прислушиваясь к шуму, Который иногда затеяв меж собой, Вы разрешаетесь осеннею грозой; Тоска меня берет, по телу дрожь проходит, Когда один журнал, к другому подходя, О совести своей журнальной речь заводит… Ж у р н а л и с т Ужели, мой журнал внимательно следя, И в нем открыли вы уловки самохвальства? П о д п и с ч и к О, как же, батюшка, и даже до нахальства!.. Ж у р н а л и с т (вскакивая) Но где ж! Помилуйте! еще подобных слов Я сроду не слыхал… П о д п и с ч и к Уж будто? С л у г а (докладывает) Хрипунов! Ж у р н а л и с т А! нужный человек! П о д п и с ч и к (вставая) Так значит, до свиданья? Оно и хорошо, а то, разгорячась, До грубости свои довел я замечанья И засиделся сам, – прощайте! третий час! Простите, что мои сужденья были жестки (А может, скажете, что даже просто плоски). Но льстить не мастер я и спину гнуть в кольцо… Не думайте, что мы трудов не ценим ваших: Нет, дельный журналист – полезное лицо! В вас благодетелей мы часто видим наших. Мы благодарны вам за честные труды, Которых видимы полезные плоды, – Вы развиваете охоту к просвещенью, Вы примиряете нас с собственною ленью, И вам всегда открыт охотно наш карман – Нас опыт научил, что без статей журнальных Осенних вечеров, дождливых и печальных, Нам некуда девать! Невежества туман Рассеялся давно; смягчило время нравы; Разгульные пиры и грубые забавы Времен невежества сменило чередой Стремленье к знанию, искусствам благородным, И редкий дворянин – конечно, молодой – Теперь не предпочтет собакам превосходным Журнал ваш… Для чего ж грошовый интерес Над правдою берет в вас часто перевес? К чему хвастливый тон, осенние раздоры, Зацепки, выходки, улики, желчь и споры? К чему самих себя так глупо унижать? Поверьте, публика поймет и без навета, Что хорошо у вас, что дурно у соседа, Да, право, и труда большого нет понять! Поверьте, все пойдет и тихо и прекрасно, Когда вы станете трудиться, господа, Самостоятельно, разумно и согласно – И процветете все на многие года!.. Прощайте! надоел я вам своим болтаньем; Но если речь мою почтили вы вниманьем, Готов я забрести, пожалуй, и опять… Ж у р н а л и с т Весьма обяжете… Прощайте! буду ждать!
Комментарии к тексту
Условные сокращения
Ст 1874 – Стихотворения Н. Некрасова, т. III, ч. 6. СПб., 1874.
С – «Современник».
ОЗ – «Отечественные записки»
Печатается по Ст 1874, Приложение 3: Юмористические стихотворения разных годов, с. 235–251.
Впервые опубликовано: С, 1851, №8 (ценз. разр. – 8 авг. 1851 г.), «Смесь», с. 11–21, в «Заметках Нового поэта о русской журналистике», под заглавием: «Беседа журналиста с подписчиком», без подписи. Перепечатано в изданном Некрасовым сборнике «Для легкого чтения» (т. IX. СПб., 1859) под заглавием: «Беседа журналиста с подписчиком. Драматическая сцена»; вместо подписи: ***.
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1874.
В другие прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило. Автограф не найден.
В Ст 1874 датировано: «1851». Написано в июне, июле или начале августа 1851 г. (между выходом упомянутой в стихотворении статьи А.Н. Афанасьева в ОЗ и публикацией «Делового разговора»).
В С тексту произведения предшествовали слова: «Публика! журналы! журналисты! соперничество! подписчики! Взявшись писать о русской журналистике, в последнее время я так много думал обо всем этом, что в голове моей образовалась целая поэма, в которой должен отразиться характер современной нашей журналистики. Я дал моей поэме драматическую форму и теперь деятельно пишу ее. Вот первая «Беседа», или первая часть моей драматической поэмы; надеюсь, публика прочтет ее с любопытством и благодарностию; я думаю, еще ни один литератор так горячо не хлопотал об интересах публики, как хлопочу я в моей поэме».
Под именем «Журналиста» выведен Андрей Александрович Краевский (1810–1889), издатель-редактор ОЗ. В стихотворении разоблачаются недостойные приемы, к которым он прибегал в полемике с другими журналами, в частности с С. При перепечатке в Ст 1874 Некрасов исключил те выпады против Краевского, которые утратили актуальность в 1870-х гг., в результате чего стихотворение стало значительно короче.
О роли петуха в языческом быту, Значенье кочерги, история ухвата… – Намек на статью А.Н. Афанасьева «Религиозно-языческое значение избы славянина» (ОЗ, 1851, № 6).
Эта статья была типична для «мифологической» школы, сводившей народное творчество исключительно к древнейшим мифам.
…«слова, слова, слова!»… – цитата из трагедии Шекспира «Гамлет»
(д. 2, сц. 1).
Вы отзывалися с разумной похвалой О Пушкине… – Речь идет о статьях Белинского, печатавшихся в ОЗ, как и прочие статьи критического отдела, без подписи.
(Сайт «Библиотека русской и советской классики».
Николай Алексеевич Некрасов Том 1. Стихотворения 1838-1855.
Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, Наука, 1981)
Комментарии к публикации
«Деловой разговор»
Пишущие о творчестве Николая Некрасова рядом с «Деловым разговором» упоминают пушкинский «Разговор книгопродавца с поэтом» и стихотворение Михаила Лермонтова «Журналист, Читатель и Писатель (Я очень рад, что вы больны…)»
«26 сентября 1824 г. Пушкин написал стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом», которое опубликовал в качестве предисловия к отдельному изданию первой главы «Евгения Онегина» Это была декларация права поэта на правдиво прозаическое отношение к жизни. Стихотворение написано как диалог между человеком поэзии (Поэтом) и человеком прозы (Книгопродавцем), в котором пересечение различных точек зрения на поэзию завершается утверждением простоты как истины, смелостью свободного ото всякой позы взгляда на жизнь» (Юрий Лотман).
«Журналист, Читатель и Писатель» М. Лермонтова датируется 20 марта 1840 года. В.Г. Белинский дал восторженную оценку этому стихотворению: «Разговорный язык этой пьесы – верх совершенства; резкость суждений, тонкая и едкая насмешка, оригинальность и поразительная верность взглядов и замечаний – изумительны. Исповедь поэта, которою оканчивается пьеса, блестит слезами, горит чувством. Личность поэта является в этой исповеди в высшей степени благородною» (Белинский, т. 6. 1903, стр.47).
Стихотворение написано во время сидения под арестом за дуэль с де Барантом, когда Лермонтов ожидал выхода в свет первого отдельного издания «Героя нашего времени». О судьбе своего романа думал он, когда писал заключительные строфы монолога Писателя в финале стихотворения. Так считает наш автор, писатель Александр Любинский.
Допустимо ли «продать рукопись»?
Популярная тема подобных «Разговоров» прослеживается в творчестве западных поэтов и писателей. Литературоведы упоминают Мицкевича, Байрона, Шелли и многих других. Писатель, читатель, книгопродавец, издатель – каждый со своей стороны утверждает свою позицию, декларирует свою профессиональную правду.
«Что ж изберете вы?» – спрашивает пушкинский Книгопродавец. В стихотворении Поэт отвечает – «Свободу». В жизни бывало по-всякому.
«…Деньги – вот разгадка всего… Модный издатель, источник всех этих существований, показался ему значительным человеком. Поэт, держа рукопись в руках, ощущал трепет, родственный страху…» (Оноре де Бальзак, «Утраченные иллюзии»).
В «Деловом разговоре» Некрасова нет ни Писателя, ни Поэта. О них говорят продавец литературного товара (Журналист) и его потребитель (Подписчик). Они для них – отсутствующие на встрече поставщики.
Фоном же для лучшего понимания содержания стихотворения могут послужить «Воспоминания о Некрасове» Николая Чернышевского, который в это время работал одновременно в «Современнике» Некрасова и Панаева и в «Отечественных записках» Краевского. Рекомендую прочитать.
Несколько слов от Журналиста
Журналист а, м. journaliste m. C 60-х гг. 18 в.
1. Издатель журнала, периодического издания
(Исторический словарь галлицизмов русского языка)
Я с большим удовольствием читала «Деловой разговор», потому что сама уже девятый год наполняю всякой всячиной рубрики нашего Интернет-журнала, стараясь найти сама или с помощью моего соратника Бориса Лукьянчука хороших авторов и хорошие темы.
Интернет многое изменил во взаимоотношениях субъектов «Разговоров» предыдущих столетий. Зачастую авторы не могут насладиться финансовым успехом своих книг – стаи интернетных хищников первыми снимают урожай с поля, не ими засеянного.
А отношения с властью и издателями легко преодолеваются наличием множества сайтов, среди которых самые доступные – Стихи.ру (крупнейший российский литературный портал, предоставляющий авторам возможность свободной публикации произведений) и Проза.ру (национальный сервер современной прозы).
Однако коварная возможность доступного самовыражения оборачивается серьезными потерями. Неподготовленный читатель оказывается в ловушке агрессивной графомании, а авторы, изначально обладавшие крупицей таланта, зачастую перестают его развивать, ориентируясь на ложный успех среди нетребовательной публики.
«… Среди различных впечатлений // На мелочь душу разменяв, // Он гибнет жертвой общих мнений», – как говорит лермонтовский Журналист о поэте «в шуме света». А вместе с ним гибнет и читатель – погребенный под лавиной гигабайтов.
Эти сегодня стихи и оды, в аплодисментах ревомые ревмя, войдут в историю как накладные расходы на сделанное нами – двумя или тремя.
Владимир Маяковский
«Разговор с фининспектором
о поэзии» (1926)
Сложно быть редактором журнала, стараясь не выпустить из виду невидимую высокую планку, отказывая друзьям и знакомым, «не слыша» нескрываемых намеков. Зато как радостно увидеть живое слово, яркий образ… да даже человека, который тем уже талантлив, что себя изобразил талантливо в своем иногда корявом с точки зрения чистой литературы произведении. Я вижу его характер, нравственные принципы, воображаю его прошлое и будущее… Да что там говорить – начинаю любить этого человека возвышенной любовью. Ведь это я его нашла среди других, поняла его, услышала, чуток помогла, подправила, не вмешиваясь в стиль… Вот теперь читаю и радуюсь, хочу, чтобы другие оценили «наш с ним совместный труд».
Новеньких мы публикуем в рубрике «Заявка на имя. Точим перья».
В заключение несколько строф из «Пролога в театре» (Иоганн Вольфганг Гете, «Фауст»):
Директор Мне угождать толпе, хоть и не новый труд, Но всё ж меня берёт невольное сомненье: Прекрасного они, конечно, не поймут, Зато начитаны они до пресыщенья. Поэт Мишурный блеск – созданье вероломства, Прекрасное родится для потомства! Комик Кто интересен публике, мой друг, Тот говорить с толпою может смело; Увлечь её – ему пустое дело. Успех тем легче, чем обширней круг!
Мария Ольшанская