Чешский лесок —
Самый лесной.
Год — девятьсот
Тридцать восьмой.

День и месяц? — вершины, эхом:
— День, как немцы входили к чехам!

Лес — красноват,
День — сине-сер.
Двадцать солдат,
Один офицер.

Крутолобый и круглолицый
Офицер стережет границу.

Лес мой, кругом,
Куст мой, кругом,
Дом мой, кругом,
Мой — этот дом.

Леса не сдам,
Дома не сдам,
Края не сдам,
Пяди не сдам!

Лиственный мрак.
Сердца испуг:
Прусский ли шаг?
Сердца ли стук?

Лес мой, прощай!
Век мой, прощай!
Край мой, прощай!
Мой — этот край!

Пусть целый край
К вражьим ногам!
Я — под ногой —
Камня не сдам!

Топот сапог.
— Немцы! — листок.
Грохот желёз.
— Немцы! — весь лес.

— Немцы! — раскат
Гор и пещер.
Бросил солдат
Один — офицер.

Из лесочку — живым манером
На громаду — да с револьвером!

Выстрела треск.
Треснул — весь лес!
Лес: рукоплеск!
Весь — рукоплеск!

Пока пулями в немца хлещет
Целый лес ему рукоплещет!

Кленом, сосной,
Хвоей, листвой,
Всею сплошной
Чащей лесной —

Понесена
Добрая весть,
Что — спасена
Чешская честь!

Значит — страна
Так не сдана,
Значит — война
Всё же — была!

— Край мой, виват!
— Выкуси, герр!
… Двадцать солдат.
Один офицер.

Замечательное стихотворение, знакомое с юности и прочитанное мне моим отцом, где в самой ритмике стиха слышатся револьверные выстрелы, эхом отдающиеся в лесу…

Я обожаю старые фотографии, которые дают нам зрительный образ навсегда ушедшей жизни, старые здания и лица людей, некогда ходивших по нашей земле, сохранивших отблеск бушевавших тогда страстей и страданий. Может, я неправ, но мне кажется, что многие лица современной интеллигенции, офицеров и представителей элиты России как-то «измельчали» и выглядят более суетными по сравнению с теми «старорежимными» лицами. Может быть, в этом виноваты глаза, из которых исчезло чувство собственного достоинства, выбитое долгими годами Советской власти, и на восстановление которого нужны поколения.

Занимаясь историей Чешского легиона в России, я познакомился с очень необычной биографией русского офицера, как губка впитавшей все сломы и трагедии первой половины двадцатого века. Передо мною четыре фотографии: молодого царского офицера, белого генерала армии адмирала Колчака, высшего генерала Чешской республики и изможденного старика — заключенного сталинского ГУЛАГа.

Общее в этих фотографиях то, что на них изображен один и тот же человек: Сергей Николаевич Войцеховский, а между этими фотографиями «жизнь и судьба» очень талантливого и храброго профессионального военного, до конца свято преданного офицерскому долгу. Каким он был человеком по своим личностным качествам, судить трудно из-за малочисленности публикаций. На второй и третьей фотографии лицо мужественного, сурового и аскетичного человека, чем-то напоминающего лицо его командующего, адмирала Колчака. Даже у старика на последней фотографии сильный стальной взгляд. Взгляд беспощадного времени!

Судя по его поступкам, человек он был жесткий, даже жестокий, очень храбрый и стойкий, поклонник железной дисциплины. Образец человека, который посвятил жизнь войне. Его образ эпизодически появляется в очень посредственном российском фильме и сериале «Адмирал», и еще, мне кажется, что в кинофильме «Чапаев» в сцене «психической» атаки (безусловном шедевре мирового кинематографа!) запоминающийся образ молодого офицера аристократической внешности с папиросой в зубах, бесстрашно идущего в парадном строю на пулеметы (сыгран одним из режиссеров фильма Георгием Васильевым), основан на фотографиях Сергея Войцеховского, воевавшего в тех же местах. Войцеховский тоже участвовал в «психической» атаке, но только позже, во время «Ледового похода» в Сибири, когда у «капелевцев» кончились патроны.

Родился Сергей Войцеховский в Витебске в 1883 году в семье царского генерала. Семья происходила из польско-литовской шляхты, хотя по матери восходила к дворянскому роду графов Елагиных. В те времена состав русской армии отражал многонациональный и многоконфессиональный состав Российской империи. В армии служили православные, католики, лютеране, мусульмане, иудеи. Так, предком адмирала Колчака был попавший в русский плен турецкий военачальник Ильяс Колчак-паша. Среди офицеров было много немецких и польских фамилий преданно служивших монархии, а герой и легенда Белого движения Владимир Каппель имел шведские корни. Сам Сергей Войцеховский был православным. Еще в первой половине девятнадцатого века французский путешественник маркиз Де Кюстин задавал вопрос: как такой огромной и многонациональной страной можно управлять? Но ведь управляли же: по-разному, лучше или хуже, жестоко или относительно либерально — и даже осуществляли такие грандиозные проекты, как Транссибирская железнодорожная магистраль длиною семь тысяч километров, построенная всего за десять лет и ставшая шедевром инженерной мысли. История нашего героя оказалась тесно связанной с этой железнодорожной магистралью. Вдоль этой магистрали он уходил из России и по этой же магистрали его везли в сталинские лагеря.

Царский офицер

Быть грозе! Я вижу это
В трепетаньи тополей,
В тяжком зное полусвета,
В душном сумраке аллей.

В мощи силы раскаленной
Скрытых облаком лучей,
В поволоке утомленной
Дорогих твоих очей.

После окончания Константиновского артиллерийского училища в С.Петербурге в 1904 году Сергей Николаевич Войцеховский служил в артиллерийской бригаде 1-го Кавказского армейского корпуса.

Константиновское артиллерийское училище в С.Петербурге

В те времена Российская артиллерия была лучшей в мире и артиллерийские офицеры были самой образованной частью армии. В 1907 году он был адъютантом командующего артиллерийским отделом полковника Темникова. Там он влюбился в дочь командира, красавицу Маргариту, и через два года стал ее мужем, а еще через год у пары родился сын Юрий.

Маргарита Викторовна Войцеховская
(урожденная Темникова)

В 1912 году Войцеховский в возрасте 29 лет окончил Николаевскую академию Генерального штаба в С.Петербурге, а в 1913 году окончил авиационную школу Императорского Московского общества воздухоплавания, которая находилась на территории Ходынского поля (печально знаменитой «Ходынки»). Помимо русского, владел французским, немецким, а впоследствии словацким и чешским языками. Как видим, он получил самое блестящее, какое только возможно, военное образование в России, а может, и в мире. Русский офицер, впоследствии американский генерал Джон Турчин (Иван Турчанинов) смеялся над уровнем образования в американский военной академии Вест Поинт по сравнению с русской Императорской Николаевской академией. И еще: не дает покоя мысль, как бездарно были растрачены бесценные офицерские кадры в обюрокраченной стране, рухнувшей в результате внутреннего экстремизма, как эти офицеры сгорели в огне братоубийственной войны, направленные не на борьбу с внешним врагом, а на взаимное уничтожение. В дальнейшем они еще раз были перемолоты в результате Сталинских чисток, что имело катастрофические последствия и повлекло неисчислимые жертвы в начале Великой Отечественной войны.

Здание Николаевской академии Генерального Штаба в С.Петербурге.
Фото 1900 года

Авиационная Школа Императорского Московского общества воздухоплавания

В войне с Японией С.Н. Войцеховский не успел принять участие, но в Первую мировую воевал по-полной. Воевал в Карпатах во время Брусиловского прорыва (в тех же местах, что и мой прадед), был ранен в районе Молодечно (в ногу и под лопатку), награжден боевыми орденами, сменив ряд должностей, стал начальником штаба 126-й пехотной дивизии на Румынском фронте, а в 1917 году русским командиром 3-го стрелкового полка имени Яна Жижки, добровольческого чешского легиона в России, что впоследствии и определило его судьбу на долгие годы. Чех Матей Немец, преемник Сергея Войцеховского на посту командира чехословацкого полка, писал: «Он успешно командовал нами в критических ситуациях и добился многих побед. Не только воинские способности, но и честный характер принес ему глубокое уважение наших солдат».

Штабс-капитан С.Н. Войцеховский (слева),
офицер 20-го армейского корпуса. 1916 г.

Солдаты Чехословацкого легиона на русском фронте
в годы Первой мировой войны

Офицер армии Чехословацкого национального совета

В ночь скорбей три девы трёх народов
До рассвета не смыкали вежды —
Для своих, для павших в ратном поле,
Шили девы белые одежды.

Волею судеб, сам того не ведая и не желая, Сергей Войцеховский стал спусковым крючком гражданской войны на востоке страны. В мае 1918 года, командуя частями 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков, дислоцированных в районе Челябинска, он вынужден был начать восстание чехословаков против большевиков. Ситуация к тому времени была такая, что большевики заключили позорный Брестский мир с Германией. Германия сильно манипулировала внешней политикой большевиков, так как Русская армия разложилась и не могла оказать сопротивление. Чешские же легионеры формально подчинялись французскому командованию и Чешскому Национальному совету. Часть из них стремилась выехать в Европу для продолжения войны с Австро-Венгрией и Германией, а часть просто вернуться на родину. Единственной возможностью для эвакуации чехов был путь поездом по Транссибирской магистрали до Владивостока, а далее морем в Европу. Германия не была заинтересована в появлении пятидесятитысячного боеспособного чешского соединения на фронте и давила на большевиков, чтобы те разоружили чехов и выдали Австро-Венгрии, где их ждал неминуемый расстрел за измену. В такой атмосфере инциденты были неизбежны: случилось так, что эшелоны с чехами, шедшими на Дальний восток для эвакуации, пересеклись в районе Челябинска с эшелонами, шедшими в противоположном направлении, венгерских и австрийских пленных, эвакуируемых из Сибири на запад для продолжения войны на стороне Австрии и Германии. Между чехами и венграми была взаимная ненависть. 14-го мая на станции Челябинск остановился эшелон с военнопленными венграми и немцами, когда же состав тронулся, пленный венгр бросил в чехов чугунную ножку от печки, в результате чего один из чешских солдат был тяжело ранен и потерял сознание. В ответ чехи остановили поезд с венграми, избили нескольких венгерских военнопленных, а метнувшего железяку Иогана Малика закололи штыком. Воспользовавшись этим предлогом, советские власти Челябинска на следующий день арестовали десять легионеров и потребовали разоружения чехов. Войцеховский не хотел усугублять конфликт и даже запретил легионерам покидать расположение частей, но вскоре понял, что сделать этого не удастся. Чехи стали демонстративно чистить оружие и 17-го мая, перерезав телефонные линии, силой освободили арестованных, разоружив местный отряд Красной гвардии, разгромив оружейный арсенал и захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. Войцеховский писал в дневнике: «жребий был брошен, и я должен был его поддержать во что бы то ни стало». В ночь с 26-го на 27-е мая 1918 года, части 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков под командованием Сергея Войцеховского заняли без потерь Челябинск, где разоружили два «интернациональных» пехотных полка из немцев и австрийцев, захватив огромные трофеи. Молниеносным броском солдаты Войцеховского заняли железную дорогу Златоуст—Челябинск и разгромили там части Красной армии. Формально началось восстание и, как следствие, Гражданская война на востоке страны! Хотя главной целью чехословаков была охрана Транссибирской железнодорожной магистрали для эвакуации из России.

Сергей Войцеховский на наблюдательном артиллерийском
пункте, ст. Аргаяш, Челябинская обл. 1918 г.

В июне 1918 года Войцеховский был произведен в полковники и возглавил западную группу войск чехословацкого легиона. Проведя ряд успешных операций по взятию Троицка и Златауста, войска Войцеховского вошли в Екатеринбург через восемь дней после расстрела царской семьи. Тут же началось расследование этого зверского убийства. Представляю, каким ударом для Сергея Войцеховского, преданного монархии, стала эта трагедия. И опять он, не ведая того, стал оружейным спусковым крючком в руках судьбы: ведь царскую семью спешно расстреляли, опасаясь, что она попадет в руки белогвардейцев и станет знаменем борьбы с большевизмом.

Войцеховский продолжал успешное наступление, лично руководил боями, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй по восточному берегу и взяв Нижний Тагил. Впоследствии был награжден за это Георгиевским крестом 4-й степени.

В октябре 1918 года «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведен Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Уфимской Директории. Он настолько успешно руководил войсками в Поволжье, что не только остановил наступление Красной армии, но и отбросил ее за реку Ик, стабилизировав Самарский фронт.

Бронепоезд «Орлик». Группировка чехословаков.
Уфа, июль 1918 г.

Полковник Войцеховский 24 сентября 1918 г.

Генерал армии Колчака

— Где лебеди? — А лебеди  ушли.
— А вóроны? — А вóроны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.

— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
— Куда возьмет? — На лебединый Дон.
Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь…

18-го ноября 1918 года Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим Русской армии в Омске был объявлен бывший царский адмирал и полярный исследователь Александр Васильевич Колчак.

Временный Совет министров заявил о необходимости «полного сосредоточения власти, военной и гражданской, в руках одного лица с авторитетным именем в военных и общественных кругах», который будет руководить на принципах единоначалия. Колчак получил диктаторские полномочия. Вступив в должность, он сделал заявление:

«Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственных дел и жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной целью я ставлю создание боеспособной армии, победу над большевиками и установление законности и порядка».

Были восстановлены награды Русской армии, за исключением тех, которые были прерогативой императора. На мой взгляд, белая военная диктатура могла бы быть лучшей альтернативой для того состояния анархии, в котором находилась Россия. Но так не случилось, и страна получила самую страшную альтернативу в лице большевистской диктатуры. Интересно, что следуя политике законности, Колчак отменил распоряжение предыдущего правительства о том, что евреи, как потенциальные шпионы, подлежат выселению из 100-вёрстной прифронтовой зоны.

Сергей Войцеховский, считая себя русским офицером, перешел в декабре 1918 г. на службу к Колчаку, который подтвердил все полученные им за 1918 г. награды и чины, и сложил с себя полномочия офицера Чехословацкой армии. Вместе с Сергеем Войцеховским на службу к Колчаку перешел чешский авантюрист генерал Рандола Гайда, который стал командующим Сибирской Армией. В целом, чехи Колчака не любили и отказались принимать участие в военных действиях, занимаясь исключительно охраной и поддержкой функционирования Транссибирской железнодорожной магистрали. Для этого они восстановили целый ряд заводов.

Генерал-майор С.Н. Войцеховский. Армия Колчака

С мая 1919 г. по сентябрь 1919 г. Войцеховский командовал Уфимской группой войск во 2-й армии генерала Николая Лохвицкого, брата известнейшей в то время писательницы Тэффи (Надежда Лохвицкая) и знаменитой, самой «коммерческой» поэтессы своего времени Мирры (Марии) Лохвицкой, считающейся основоположницей русской женской поэзии. Если рано умершая Мирра Лохвицкая была представительницей русского «серебряного века», то ее брат Николай Лохвицкий представлял уже новый — «стальной» век русской истории.

Генерал Николай Александрович Лохвицкий

Однако в июне 1919 года Войцеховский на непродолжительное время приостановил свою службу в армии в знак протеста против назначения командующим (вместо Лохвицкого) одиозной фигуры белого движения, бездарного генерал-лейтенанта Константина Сахарова, известного крайне правыми взглядами и антисемитизмом, провалившего впоследствии все порученные ему военные операции и за это арестованного Белым командованием, а далее, в эмиграции поддержавшего фашизм и умершего в Германии в 1941 году.

Команда бронепоезда «Сибиряк» на отдыхе 1919 г.

В первой половине 1919 года наступление армии Колчака шло очень успешно: уже 13 марта была взята Уфа, причём, по некоторым данным, в плен тогда едва не попал сам Лев Троцкий. В конце апреля 1919 года армии Верховного правителя вышли на подступы к Казани (до неё оставалось 125 вёрст), Самаре, Симбирску, освободив значительные территории с важными промышленными и сельскохозяйственными ресурсами. Численность населения этих областей превышало 5 млн. человек. Захват этих районов открывал армиям Восточного фронта прямую дорогу на Москву. Кстати, в составе колчаковской армии были и рабочие полки Ижевского и Воткинского заводов. Сергей Войцеховский был одним из самых успешных генералов, командуя Уфимской группой войск (численностью в 9 тыс. штыков), проходя на санях в день по 35 вёрст, с налёту взял находящийся севернее Уфы Бирск. Особенно Войцеховский проявил себя во время Тобольской наступательной операцией в сентябре 1919 года, за что был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени.

Однако во второй половине 1919 года положение стало меняться, и красные стали брать верх. Причин много: численное превосходство Красной армии, отсутствие людских резервов у Белой армии, нехватка продовольствия, амуниции, артиллерийских снарядов и патронов (достаточно посмотреть на фотографию бойцов отступающих колчаковцев). Была катастрофическая нехватка кадровых офицеров.

Сотрудники штаба Сибирской армии (слева направо, в нижнем ряду Рандола Гайда,
Александр Колчак, Борис Богословский), Екатеринбург, 1919 год

В 63-тысячной Западной армии к середине апреля было лишь 138 кадровых офицеров. Под красными были наиболее развитые центральные промышленные районы страны. Ситуация напоминала положение южных штатов во время гражданской войны в США. И еще были и субъективные причины: низкий уровень стратегического планирования и отсутствие должного уровня дисциплины выполнения приказов. Колчак был морским офицером и не имел опыта планирования сухопутных операций, начальник штаба и военный министр генерал Дмитрий Лебедев был бездарен и не имел практических знаний для такой должности. Лучшие командиры, такие как Дитерихс, Каппель, Войцеховский были на вторых ролях. Среди офицеров не было политического единства (диапазон от монархистов до эсеров). Как следствие: плохое подчинение приказам и низкая координация армий. Командующий Сибирской армией, чех генерал Р. Гайда перестал слушаться приказов и подставил под удар Западную армию, за что был арестован и уволен из армии (позднее он пытался поднять мятеж против Колчака во Владивостоке). Происходили постоянные восстания населения из-за тяжелой продовольственной ситуации, партизанщина и бандитизм в городах на территориях, захваченных Колчаком. И еще один субъективный фактор: белым противостоял такой гениальный и безжалостный организатор, как Лев Троцкий, использовавший на всю катушку механизм «красного террора». Белые не могли позволить террор такого масштаба, как красные. Хотя в этой ситуации никто не был «белым и пушистым». Сам Колчак был категорически против самосудов.

Колчаковцы во время отступления в октябре 1919 г.

В октябре началось отступление Колчаковской армии. Войцеховский с 1-го октября был назначен командующим 2-й армией, отступал с ней от Тобола до Енисея. 20-го ноября в селе Усть-Тарке Тобольской губернии он совершил, наверное, самый ужасный поступок в своей жизни: в приступе ярости за самовольное оставление фронта лично застрелил генерал-майора Петра Гривина, который своим отходом заставил отступить южную группу Войцеховского. Приехавшему Войцеховскому Петр Гривин (Петерис Гривиньш, латыш) заявил, что Северная группа настолько слаба, что он решил увести её вглубь Сибири и решения своего не переменит. На требование сдать командование ответил категорическим отказом, ссылаясь на приказ более высокого командования отойти за Тобол.

Генерал-майор Петр Петрович Гривин

После убийства Гривина Войцеховский назначил войскам нового командующего и приказал им вернуться на оставленные позиции. Случай из ряда вон выходящий в Белой армии. Застрелить своего товарища по оружию, да еще и боевого артиллерийского генерала! Существовал военно-полевой суд, по решению которого офицера могли разжаловать в рядовые. Решения о смертной казни выносились всё же на основе судебного постановления. Как Войцеховский жил с этом, я не знаю! Война — ужасная вещь, а гражданская война вдвойне ужасней, она иссушает и калечит человеческую душу, смещает моральные нормы и обесценивает человеческую жизнь.

Зимой 1919 года началось стратегическое отступление Восточного фронта Колчаковской армии. Руководил этим стратегическим отступлением Главнокомандующий Восточным фронтом генерал-лейтенант Владимир Оскарович Каппель. Каппель был выдающимся полководцем, человеком беспримерного мужества и благородства. Взятых в плен красноармейцев он распускал по домам или, по их желанию, включал в состав своей армии. Это отступление вдоль Транссибирской железной дороги получило название «Великий Сибирский Ледяной поход».

«Великий Сибирский Ледяной поход»

Мне очень нравится эта старая, нечеткая, темная фотография, напоминающая скорее картину в стиле импрессионизма, символизирующую крестный путь Белой армии и старой России.

Каппель предложил всем колеблющимся покинуть армию, а оставшимся понять, что их ждут невероятные лишения. После этого армия стала меньше, но боеспособней. В ходе постоянных боев с наступающей Красной армией, в тяжелейших условиях сибирской зимы, в пятидесятиградусные морозы, «каппелевцами» был совершён гигантский по протяжённости, почти 2500-километровый конно-пеший переход от Барнаула и Ново-Николаевска до Читы. Войцеховский командовал 2-й армией (входившей в состав армии Каппеля) и 5-6 января 1920 года успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском. 15-го января адмирал Колчак был выдан чехами эсеро-меньшевистскому Политцентру, захватившему Иркутск. Колчака арестовали на иркутской железнодорожной станции, арестом руководил 23-летний штабс-капитан эсер А.Г. Нестеров, заместитель командующего войсками Политцентра. Узнав об этом, Каппель вызвал на дуэль командующего чехословацкими легионерами в Сибири Яна Сырового, но ответа не получил.

Генерал-лейтенант Владимир Оскарович Каппель

В январе Каппель вел свою армию по замерзшему руслу реки Кан в Красноярском крае. Как и все всадники, он вел свою лошадь под уздцы и провалился в полынью. Он никому ничего не сказал, хотя получил обморожение обеих ступней.
Началась гангрена, несмотря на адскую боль, ему ампутировали обе ступни без наркоза обычным ножом. Потом он приказывал привязывать себя к седлу и продолжал руководить войсками. 26-го января близ Нижнеудинска генерал Каппель скончался от воспаления легких. Перед смертью он передал командование генералу Войцеховскому, как наиболее успешному командиру.

Тело Капеля везли на санях, боясь, что оно будет подвергнуто осквернению красными, как это было сделано с телом погибшего генерала Лавра Корнилова.

30 января Войцеховский нанёс тяжелое поражение войскам красных на станции Зима под Иркутском и 1-го февраля взял предместье города Черемхово, причём его армия была ослаблена эпидемией тифа. И тут он опять (уже который раз!) сыграл роль оружейного спускового крючка, теперь уже в судьбе Колчака.

Испугавшись подхода армии Войцеховского, Иркутский военно-революционный комитет без суда спешно расстрелял Верховного Правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака. Тело было брошено в прорубь. Вoйцеховский потребовал от красного командования передать белым Колчака, Но, узнав о его расстреле, не имея запаса продовольствия и боеприпасов, не стал штурмовать Иркутск. Его армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу и 14-го февраля в условиях начинавшегося ледохода переправилась на восточный берег. Таким образом, армия Войцеховского вышла в Забайкалье.

«Каппелевцы» после Великого Сибирского Ледяного похода.
В центре во втором ряду преемник Каппеля генерал Сергей Николаевич Войцеховский

На фотографии много немолодых лиц. Как они смогли вынести этот кошмарный поход? Уму непостижимо. Какая стойкость и какая сила духа! Вот уж действительно «гвозди бы делать из этих людей». Как много потеряла Россия с их уходом!

Половина войск Войцеховского (30-40 тысяч человек) была больна тифом, а другая — выздоравливала от тифа. Бойцы были совершенно измождены переходом и не представляли военной силы.

В Забайкалье хозяйничали войска атамана Григория Семенова. Фактически это были полубандитские формирования из казаков, практиковавших тактику террора и грабежей по отношению к местному населению. 20-го февраля атаман Семенов назначил Войцеховского командующим войсками Российской Восточной окраины, но Войцеховский презирал Семенова за прояпонскую ориентацию и террор и сотрудничать с ним не хотел.

Атаман Григорий Семенов

Глядя на такие физиономии, как у атамана Семенова, мой дед говорил: «Бог шельму метит». «Каппелевцы» грозились повесить на первом дереве соратника Семенова барона Унгерна за его зверства в Забайкалье, как позорившего Белое движение и звание русского офицера. Войцеховский и его генералы составили заговор, чтобы сместить атамана Семенова и организовать буферное буржуазно-демократическое государство, реанимировать белое движение и продолжить борьбу с большевиками. Но сил не было, и заговор провалился. В апреле Войцеховский, желая принять более действенное участие в борьбе с большевиками, оставил свою Дальневосточную армию генералу Лохвицкому и под видом командировки, через Триест, приплыл в Крым к барону Петру Николаевичу Врангелю. Однако принять участие в боевых действиях в Крыму, он не сумел. Врангель лично попросил Войцеховского, зная его великолепные организаторские способности, заняться вопросами подготовки эвакуации армии в Константинополь.

Объявление приказа генерала П. Н. Врангеля об эвакуации
«всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей
военнослужащих, чинов гражданского ведомства, с их семьями
и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае
прихода врага». 11-го ноября 1920 года (по новому стилю)

Эвакуация из Крыма была проведена блестяще, намного лучше, чем из Новороссийска и Одессы, хотя и была более сложной. Я думаю, что в этом немалая заслуга генерала Сергея Войцеховского, вместе с армией покинувшего Россию. Для эвакуации в портах Крыма (Севастополь, Евпатория, Керчь, Феодосия, Ялта) было мобилизовано 126 крупных и мелких судов, катеров и буксиров. Было эвакуировано 146 тысяч военных и гражданских лиц. Все проходило очень организованно, и все, кто хотели покинуть Крым, сумели это сделать.

Эвакуация из Крыма в Константинополь. Ноябрь 1920 г.

Бесконечно грустно смотреть на эти фотографии, на эту вереницу кораблей, уносящих опустошенных и потерявших все людей от берегов родной страны, которую они любили и до конца защищали, уносящих навсегда прочь от их малой родины где они выросли, от их домов, от их близких и друзей в полную неизвестность и бесприютность. Единственно, чего не знали люди на кораблях, что тех, кто остался, ожидала намного более страшная участь.

Генерал Чешской Республики

Посерев от боли,
Стонут Влтавы воды:
— Триста лет неволи,
Двадцать лет свободы.

На орлиных ска?лах
Как орёл рассевшись —
Что? с тобою сталось,
Край мой, рай мой чешский?

Горы — откололи,
Оттянули — воды…
…Триста лет неволи,
Двадцать лет свободы.

28-го октября 1918 г. образовалось новое государство — Чехословацкая Республика — прежде никогда не существовавшее на политической карте мира; в нее были включены такие исторические области, как Богемия (столица Прага), Моравия (столица Брно), Судетская Силезия (со столицей Óпава), Словакия (со столицей в Братиславе) и Подкарпатская Русь (со столицей в Ужгороде). Первым президентом стал известный политический деятель Томаш Масарик, профессор Пражского университета. Его работы были по истории философии. Он был русофил, и у него вышла книга на русском языке о русской философии. В 1910 году он посещал Льва Толстого в Ясной Поляне и имел с ним несколько встреч. Первым премьер-министром стал Карел Крамарж, убежденный панславист, монархист, православный и, вдобавок, женат на русской. Крамарж был сторонником образования общеславянского государства во главе с династией Романовых (за что в Австро-Венгрии его приговорили к смертной казни,замененной на тюремное заключение). Также он активно поддерживал Белое движение в России и дружил с генералом А.И. Деникиным. Масарик и Кромарж умерли за год до вторжения гитлеровской Германии.

Слева Томаш Масарик (1850–1937), первый президент ЧР.
Справа Карел Крамарж (1860–1937) первый премьер-министр ЧР

Какие значительные интересные лица, теперь таких лиц мало!

Первая Чехословацкая республика просуществовала двадцать лет и была замечательным демократическим государством с либеральными законами и европейской культурой. Была единственным европейским государством, оказавшим поддержку 30-тысячной русской эмиграции на государственном уровне. В Чехословакии возникла концепция «русской акции помощи», которая была, во-первых, замечательным актом гуманизма, а во-вторых, связана с политикой Чехословакии. Чехословакия обязалась временно принять беженцев на своей территории и обеспечить:

1. Уход за инвалидами, больными, пожилыми людьми, нетрудоспособными женщинами и детьми дошкольного возраста;
2. Помощь трудоспособным беженцам, т. е. предоставление им подходящей работы, прежде всего в сельском хозяйстве;
3. Индивидуальную поддержку, позволяющую продолжать деятельность беженцам, занятым интеллектуальным трудом: научным работникам, писателям, журналистам, художникам и т. д.;
4. Помощь школьникам и подросткам;
5. Помощь студентам высших учебных заведений.

Акция включала в себя приглашение определенной части эмигрантов из бывшей Российской империи в Чехословакию. Прежде всего, приглашались образованные люди, научная знать. Было решено, что здесь, в Чехословакии, будут основаны средние и высшие учебные заведения именно для русской эмиграции, для чего требовались учителя и профессура. В Чехословакию приглашались историки, литературоведы, филологи, философы, естествоведы, правоведы. В отличие от многих других стран, практиковавших и практикующих узкий национализм, Чехословакия понимала значение и уровень русской культуры, и какое позитивное влияние она может оказать на собственную культуру.

При Карловом университете был организован Русский юридический факультет. Также был создан Русский педагогический университет, технические институты и Русский народный, позже свободный, университет, в который мог записаться любой желающий. Открылись средние школы, самыми известными из которых стали русские гимназии в городе Моравска-Тршебова и Праге. Многие эмигранты технических специальностей работали на заводе «Шкода Пльзень». Их уважали и оказывали финансовую поддержку. Представители технической интеллигенции также приезжали в Брно, Братиславу и на Закарпатскую Русь, где находили работу. Шахтеры и инженеры сосредоточивались в городе Пршибрам, где были рудники. Кстати, для контраста, во Франции для русских эмигрантов существовал запрет на профессии. В Праге проживали такие представители русской культуры, как великая русская поэтесса Марина Цветаева, известнейший в то время писатель-сатирик Аркадий Аверченко, писатель Василий Немирович-Данченко, брат великого режиссера. Василий Немирович-Данченко писал: «Благословим родную нам страну Чехию, так великодушно давшую место в своих пределах нашим алтарям и приют их изгнанникам-жрецам».

Молодое чехословацкое государство срочно нуждалось в боеспособной армии, так как претендентов на ее земли было предостаточно. Нужен был грамотный офицерский корпус. Наиболее подходили бывшие чешские легионеры в России. Вспомнили и о Сергее Войцеховском. В эмиграции в Стамбуле Сергей Николаевич какое-то время занимался репатриацией русских военных. В мае 1921 года Войцеховский получил приглашение на чехословацкую службу c подтверждением признания его генеральского звания, при условии согласия на получение им в течении года чехословацкого гражданства. В ответ Войцеховский выдвинул требование о получении гражданства жене, сыну и семье сестры. Уже в октябре 1921 года он получает назначение в Ужгородский военный округ, на должность командира пехотной бригады. Это было сделано, чтобы адаптировать его для дальнейшей службы, в край где наиболее употребительным был русинский язык, близкий к русскому. Заодно у него появилось время для освоения чешского и словацкого языков.

Сын Сергея Войцеховского Юрий

В январе 1923 г. Войцеховский принимает командование стрелковой дивизией. В 1927 г. его дивизия признана лучшей во всей чехословацкой армии и на его погонах появилась еще одна звезда. В 1927 году назначен командующим войсками Моравско-Силезского военного округа в Брно.

Слева командующий военным округом Земли Моравско-Силезской
со штабом в Брно генерал С. Войцеховский, 1928 г.
Справа военные учения в Мийяве. Генерал С. Войцеховский
беседует с президентом Т.Г. Масариком. Конец 1920-х гг.

Карьера его стремительно шла вверх, в центре Праги у него была шикарная генеральская квартира, подрастал сын, который со временем стал чешским офицером, его жена пела в Пражской опере, хотя к тому времени отношения у них разладились, и каждый жил своей жизнью. Судя по всему, он был трудоголик, и не жалея себя, посвящал дни и ночи службе, и как следствие, от перегрузок, у него развилась тяжелая форма язвенной болезни. В семье он, наверное, был суровым и сухим человеком. Такое тяжелое прошлое не могло не наложить отпечатка. В ноябре 1929 года Войцеховскому присваивается звание генерала армии.

Сергей Войцеховский (в центре) среди высшего руководства Чехословацкой армии

На пике своей карьеры генерал Войцеховский получает командование Пражским военным округом. В его подчинении была самая большая группировка чехословацкой армии. По существу, он становится четвертым номером в Чехословацкой военной иерархии. Он был награжден многими иностранными орденами:

чехословацкие: Военный Крест (1919), орден Сокола, революционная медаль (1919) и медаль Победы (1919);
французские: Почетного легиона 3-й (1929) и 4-й степ. (1926);
югославские: Короны 1-й степ. (1937) и Св. Савы 1-й (1930) и 2-й степ. (1929);
румынские: орден Звезды 1-й степ. (1937).

После того как Чехословакия в 30-х годах заключила военный договор с Францией и Советским Союзом, ему приходилось вести переговоры с советскими генералами. Он никогда не разговаривал с ними один на один. Говорил только по-французски через переводчика. Прекрасно понимая, что большая война в Европе не за горами, Сергей Войцеховский стремительно форсирует строительство мощнейших оборонительно–фортификационных сооружений вдоль чешско-германской границы по типу знаменитой линии Мажино. Вскоре ситуация становится настолько опасной, что 26-го сентября 1938 г. объявляется мобилизация, 1-я армия под командованием Сергея Войцеховского выдвигается в направлении возможного удара противника.

29-го сентября 1938 года произошел Мюнхенский сговор, когда ведущие Европейские державы, такие как Франция, Англия, Германия и Италия, подписали документ о разделе Чехословакия. Сама Чехословакия и СССР на подписание соглашения приглашены не были. Части Чехословакии доставались Германии (Судетская область), Польше (Тешинская область) и Венгрии (Прикарпатье). Все тогдашние лидеры Европы панически боялись Гитлера и пытались с ним договориться путем уступок. И даже нежно мною любимый Иосиф Виссарионович ограничился пустыми угрозами в адрес националистической Польши, которая в тот момент была фактической союзницей Германии. Правда, справедливости ради надо отметить, что в это время товарищ Сталин был занят очень важной задачей: ликвидацией командного состава собственной армии перед большой войной. Только великий Уинстон Черчилль, который тогда, к сожалению, не руководил Англией, говорил, что с людоедом можно заключить договор только о том, что он съест тебя последним.

Честно говоря, меня никогда не удивлял тот факт, что Чехословакия не оказала сопротивления гитлеровской Германии, так как я считал, что силы были несопоставимы. Но оказалось, что все было далеко не так просто. К моменту Мюнхенского сговора Чехословакия входила в десятку ведущих экономических держав мира, унаследовав от 70 до 80 % всей промышленности Австро-Венгрии, а также была ведущим игроком на рынке вооружений. Концерн «Шкода» был известен во всем мире (именно в Чехии, после капитуляции, производилась большая часть оружия и танков для фашистской Германии). Чешские танки были лучше немецких. Артиллерийское вооружение, выпускаемое «Шкодой», было превосходного качества. Чехословацкая армия была прекрасно обучена и оснащена сопоставимо с Германской армией. При всеобщей мобилизации ее численность доходила до двух миллионов. Германская военная машина могла увязнуть на одной из мощнейшей в мире пограничной линии обороны в Судетских горах (линия Бенеша). Чешских дотов и фортов было больше десятка тысяч, а на линии Маннергейма, например, их было считанные сотни. Плюс к этому плохо проходимый рельеф местности, который и для Советской армии был большим препятствием, что явилось одной из причин, почему Прага была взята позже Берлина.

На Нюрнбергском процессе гитлеровскому фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю был задан вопрос: «Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?» Ответ гласил: «Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения». Если бы хотя бы одна из европейских держав поддержала Чехословакию или если бы Чехословакия оказала достойное сопротивление, то история могла бы пойти по другому сценарию.

В день Мюнхенского сговора Войцеховский присутствует на совещании у президента Эдварда Бенеша, которого он считал фигурой мелкого масштаба по сравнению с Томашем Масариком. Он и еще четыре генерала пытались убедить Бенеша оказать сопротивление. Друг Войцеховского, генерал Лев Прхала сказал: «Народ един, армия крепка и хочет идти в бой. Даже если мы останемся одни, без союзников, мы не можем сдаться — армия обязана защищать целостность республики, она хочет и будет сражаться». На следующий день на печально известном совещании 30-го сентября с участием ведущих политиков и армейского командования Сергей Войцеховский выступил с убедительными цифрами и фактами, доказывая необходимость сопротивления, доложив, что уже создана специальная армейская группировка под его командованием для отражения немецкой атаки. Но его не услышали, не поддержали премьер-министр Ян Сыровый и начальник генерального штаба. Президент Бенеш заявил, что не пошлет свой народ на убой.

У Войцеховского вместе с его соратниками, генералами Прхалой, Ингром и Гассалом возникла мысль о проведении военного переворота и об устранении от руководства страной капитулянтского правительства и президента Бенеша. Это не было такой уж утопией, так как принятие мюнхенского диктата было встречено в военной среде крайне негативно. Войцеховский отказался подчиниться давлению начальника Генерального штаба и отдавать немцам главные оборонительные укрепления. 1-го октября генерал сообщил в министерство обороны о том, что готовит соединения к сражениям. Главная ставка приказала не «ввязываться в бой» и ждать новых инструкций. Позднее начальник генерального штаба нежелание Войцеховского капитулировать оценил следующей записью: «Армией командовал очень хорошо. Во время политического кризиса показал себя колеблющимся и нестойким, дал волю личным амбициям. Для исполнения высших командных функций непригоден». На этот раз Войцеховскому не удалось сыграть роль спускового крючка истории и переломить ход событий. Генерала отстранили от управления армией и отправили на пенсию «в связи с состоянием здоровья». Так пошли прахом его почти двадцатилетние усилия по созданию сильной Чехословацкой армии и по строительству мощных оборонительных укреплений.

Генерал на пенсии

Война, Ваша Светлость, пустая игра.
Сегодня — удача, а завтра — дыра…

Сергей Войцеховский на пенсии

Выйдя в отставку, Сергей Войцеховский попытался создать подпольную организацию «Obrana národa» (Защита нации) для борьбы с нацистами. Он даже стал военным министром в подпольном правительстве. Но вскоре поняв, что у него большие расхождения с другими членами организации относительно дисциплины, что лично он находится под пристальным вниманием гестапо, и что поэтому реально трудно чего-то добиться, вышел из организации и стал частным лицом. Он дважды арестовывался гестапо, какое-то время был под домашним арестом, но найти реальный компромат на него не удалось.

Вообще местное сопротивление в Чехии было не очень существенно, если не считать студенческих волнений, после которых было расстреляно несколько студентов. Кстати, в их честь и был учрежден «Международный день студентов». Сопротивление нарастало ближе к концу войны и вылилось в восстания в Словакии и затем — при освобождении Праги. Чешское правительство Эдварда Бенеша в изгнании в Лондоне, с помощью англичан пыталось совершать диверсии, забрасывая парашютистов.

Э. Бенеш рядом с будущими участниками операции
«Антропоид» Йозефом Габчиком и Яном Кубишем (1940)

Самой удачной и резонансной акцией была операция «Антропоид», когда словак Йозеф Габчик и чех Ян Кубиш (английские парашютисты) 27-го мая 1942 года ликвидировали в Праге одну из самых зловещих фигур Третьего Рейха, начальника Главного управления имперской безопасности, ближайшего сподвижника Гитлера Рейнхарда Гейдриха.

Ближе к концу войны, по воспоминаниям сына Сергея Войцеховского Юрия, в квартиру отца нанесли визит высокопоставленные чины немецкой армии. Они предложили ему возглавить так называемую Русскую Освободительную Армию (РОА) вместо генерала Власова, которым они были недовольны. Войцеховский на прекрасном немецком ответил: «Большевиков ненавижу, но против русского солдата — детей и внуков тех, кто совершил переворот в России — воевать не буду!»

Когда к Чехословакии стала приближаться Советская Армия, то Войцеховский решил обезопасить свою семью и семью сестры, прекрасно понимая, что несет сталинская репрессивная машина. Пользуясь своими старыми связями, он переправил их в американскую зону оккупации в Мюнхене, а затем они эмигрировали в США.

Почему он сам не воспользовался этой возможностью, для меня остается загадкой.

Возможно, не хотел «светить» семью, так как его наверняка бы заметили. Но он мог бы отправить семью, а затем сам перебраться к американцам. А может быть, просто устал от жизни и более не хотел никуда бежать.

Заключенный Гулага

Тернист мой путь земной.
Тернист мой путь, затерянный в пустынe.
Ты не пойдешь за мной.
Темно вокруг. Чуть брезжит свет далекий
Блуждающих огней.
И гибну я, и гибну — одинокой…

После прихода советских войск начались аресты русских эмигрантов. Большую часть арестованных составляли мужчины, родившиеся между 1896 и 1905 годами. Среди арестованных было и несколько мужчин, покинувших Россию в детском возрасте или даже родившихся в эмиграции. Более половины арестованных имели чехословацкое гражданство, у 39-ти были международные нансеновские паспорта. Из этого следует, что в большинстве случаев речь шла о чехословацких гражданах, которые, согласно чехословацкому и международному праву, не подпадали под юрисдикцию советских органов. Как рассказывали родственники арестованных, в большинстве случаев их аресты не были арестами в привычном смысле слова. Люди просто исчезали: их выманивали из дома или с работы под разными предлогами и похищали. Семьям говорили, что им не о чем беспокоится, и их близкие скоро вернутся. Через десять лет вернулась только четверть. Остальные не вернулись никогда. Войцеховский был арестован контрразведкой «Смерш» уже 12-го мая, на следующий день после освобождения Праги, когда еще не отгремели последние бои, по личному приказу сталинского палача Виктора Абакумова. Сначала он содержался в Бутырской тюрьме, где его допрашивали с пристрастием. Осужден 15.09.1945 Особым совещанием при НКВД СССР по статье 58, пунктам 4, 6 и 11. Его обвинили как члена «антисоветской организации «Русский общевоинский союз», организованной бароном Врангелем, которая ставила своей целью вооруженное свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства», и приговорили к 10-ти годам заключения. Обвинения абсолютно абсурдные, но такова была практика НКВД.

До 05.1949 Войцеховский содержался в Унженском лагере (станция Сухобезводная Горьковской железной дороги). Название станции говорит многое об условиях содержания! 25.05.1949 Войцеховский этапом прибыл в Озерлаг и помещен в Особый лагерь №7 МВД СССР (г. Тайшет Иркутской обл.). Таким образом, круг замкнулся, и он опять попал в места, где так героически воевал. Озерлаг отличался строжайшим режимом и предназначался для политических заключенных и контрреволюционеров. Было Войцеховскому тогда 62 года, он страдал тяжелейшей формой язвенной болезни, невероятно исхудал (на лагерном жаргоне — «доходяга»), официально квалифицировался как инвалид. Его определили санитаром при лагерной больнице.

По иронии судьбы, штабс-капитан, эсер А.Г. Нестеров, арестовавший А.В. Колчака, проведший более двадцати лет в сталинских лагерях и умудрившийся выжить, пересекся там в конце сороковых годов с генералом Войцеховским, против которого когда-то держал оборону и был наголову разбит на станции Зима. Как рассказывал Нестеров, в лагерных столовках, перед тем как начать есть лагерную баланду, генерал расстилал перед собой небольшую бумажную салфетку, а на ней раскладывал алюминиевую, истонченную уже ложку и алюминиевую, с закруглёнными зубцами вилку. Он всегда ел, отламывая от хлеба маленькие кусочки, а не кусал его. Эту нехитрую привычку пользоваться нехитрым столовым прибором генерал сохранял до последних дней…

7-го апреля 1951 г. 68-ми лет от роду, генерал Сергей Николаевич Войцеховский умер от очередного желудочного кровотечения, хотя в официальной справке причина смерти стандартна: «туберкулез легких и старческий маразм».

Озерлаг

Похоронен Войцеховский на кладбище Центральной больницы №1 Озерного лагеря, вблизи села Шевченко Тайшетского района Иркутской области, в могиле, обозначенной знаком 4-36. Какая потрясающая жизнь была погребена под ничего не значившим номером, плодом бесчеловечного канцелярского ума! Реабилитирован Сергей Войцеховский постановлением Главной военной прокуратуры РФ от 05.06.1996.

Память

Мемориальный крест в память жертв Озерлага

Память о Сергее Николаевиче Войцеховском хранят в основном две страны: Чехия и Белоруссия. В России он известен мало, хотя о нем появлялись отдельные статьи краеведов в тех местах, где он воевал и был в заключении. 28-го октября 1997 года президент Чехии Вацлав Гавел подписал указ о награждении генерала Войцеховского высшей наградой республики — орденом Белого Льва «за выдающиеся заслуги в области обороны и безопасности государства». Чешское посольство обратилось к России с просьбой отыскать могилу генерала. Но это уже не представлялось реальным. Можно было только приблизительно определить ее местоположение. Был поставлен мемориальный камень и плита в память о Войцеховском, он был освящен, также установлен общий мемориальный крест в память о жертвах Озерлага. В Праге вышла книга о Войцеховском «Судьба Генерала», написанная потомком белоэмигрантов, известным чешским журналистом Владимиром Быстровым. По белорусскому телевидению транслировался фильм «Сергей Войцеховский. Генерал без родины». В 2003 году в Праге, в православном кафедральном храме святых Кирилла и Мефодия, была отслужена панихида по убиенному в сибирском Гулаге генерале С.Н. Войцеховском. На панихиде присутствовали представители городских властей и парламента. Из США на панихиду приехали его внук, тоже Сергей Войцеховский, и две его внучки. Сына уже не было в живых. Там же прошла посвященная ему экспозиция, которая была повторена в Минске, в Национальном историческом музее, и в Екатеринбурге.

Мемориальная доска, посвященная Сергею Войцеховскому в Брно

* * *

Так прошла жизнь и такова была судьба выдающегося генерала, невостребованного своей родиной русского офицера, для которого чувство чести и верность присяге были святы. Офицера трагической судьбы, который всегда воевал на проигравшей стороне (и в этом не его вина!), все героические усилия которого и труды пошли прахом. Но, тем не менее, он стал примером несгибаемости человеческого духа в самых безнадежных обстоятельствах, а это может быть даже важнее, чем его воинские заслуги и звания.

На авторской странице Владимира Шлаина вы можете найти ссылки на все предыдущие его публикации в нашем журнале.

Мария Ольшанская