Владимир Шлаин

Кино из параллельного мира

(памяти грузинского кино)

Однажды мой бывший сосед по Подмосковью, ныне известный физик, проживающий сейчас в Сингапуре, прислал мне, израильскому инженеру, замечательный рассказ о том, как он в школе играл в спектакле про шпионов. Не абсурд ли? Сингапур… Израиль… Подмосковье… Шпионы… Честно говоря, чем дольше я живу на этом свете, тем более ясно осознаю, что в основе бытия — не материя и не «гегелевский дух», а полный абсурд. И именно он является движущей силой и нашей жизни, и мировой истории. А не абсурд ли то, что я, человек русской культуры (никогда не бывший в Тбилиси и не знающий ни слова по-грузински), сижу в Израиле и пишу о грузинском кино? Поэтому и в том, о чём я хочу поведать, всякая логика отсутствует — это просто поток впечатлений кинозрителя.

«Тайна двух океанов»

Прочитав, упомянутый выше замечательный рассказ, где, кстати, очень хорошо передано то «шпиономанское» время, я вспомнил яркий весенний день — мы с соседским мальчишкой по прозвищу «Кока» опускаем на ниточках в лужи и ручьи, образованные тающим снегом, пластилиновых водолазиков и пытаемся устроить между ними подводный бой. Занимались мы этим исключительно по той причине, что накануне впервые познакомились с продукцией киностудии «Грузия-фильм», которая нас потрясла, а было нам тогда лет по семь.

По ошеломляющему воздействию на наши неокрепшие детские мозги «Тайна двух океанов» могла конкурировать только с «Великолепной Семеркой», где обритый наголо монголоидный ковбой Крис (Юл Бриннер) и красавец Вин (Стив МакКуин) стреляли от бедра точно в цель из всех видов стрелкового оружия, долговязый Брит (Джеймс Кобурн) кидал ножи прямо в сердце, а один из героев самоуверенно заявлял, что «тление после смерти ему не грозит, так как он сильно проспиртовался при жизни».

Фильм «Тайна двух океанов» (режиссер Константин Пипинашвили, композитор Алексей Мачавариани) разительно отличался от остальной тухлой шпионской кинопродукции, зрители просто ломились на него. Сколько лет прошло, может это старость настойчиво стучится в дверь, когда хорошо помнишь то, что было в детстве, и плохо то, что было вчера. Хорошо помню, что сначала посмотрел вторую серию.

Фильм был сделан талантливо, ярко, захватывающе. Таинственная музыка — «Та… Та… Та-Та», — когда всплывала подводная лодка «Пионер» во главе с мудрым капитаном в исполнении былинного Столярова (поэма!) Глубоководная батисфера в объятиях гигантского кальмара, водолазные скафандры и драки под водой! И, конечно, таинственный пароль «семнадцать» — для того чтобы зайти на вражескую подводную торпедную базу. А роскошные шпионы! Ивашов (замечательный Михаил Глузский) — в нем все было шпионское: голос — скрипучий, наглый и ехидный, абсолютно шпионская бородавка на щеке. Он работал на передатчике, замаскированном под пианино. Когда он играл, то в эфир летели сведения для вражеских диверсантов. Гнусный мерзавец — шпион Горелов (Сергей Голованов), убивший собственного брата-близнеца, для того чтобы завладеть его документами и морской формой и впоследствии попытаться взорвать «Пионера». Он подло воспользовался наивностью мальчика, попавшего на подводную лодку, и тот ему описывал карту на столе у капитана. А какими очаровательными были гэбэшники (Игорь Владимиров и Павел Луспекаев), сумевшие обезвредить и арестовать иностранных наймитов. Как сейчас вижу изумленно открытые глаза обманутого мальчика и его вопрос к разоблаченному Горелову: «Дядя Коля, вы шпион?!»

Честно говоря, до сих пор, если я слышу музыку из этого фильма, то по коже бегут мурашки и возникает ощущение того яркого весеннего дня, когда мы с Кокой играли в подводный бой.

Интересно, где сейчас этот Кока, жив ли?.. Если жив, то чем занимается? Простой российский пенсионер? А, может, стал олигархом или продает наркотики в каком-нибудь Куала-Лумпуре? Я ничему не удивлюсь. Жизнь выкидывает такие коленца! И сам я за «двумя океанами», и логики в этом ни на грош…

«Мольба»

Попал я на этот фильм случайно, по наводке, значительно позже, чем он вышел. В то время я учился в аспирантуре, и старшая коллега, незаурядная женщина, сидевшая со мной в одной комнате, рассказала, что накануне была в кинотеатре «Иллюзион» и посмотрела очень необычный фильм «Мольба», в котором, по ее словам, режиссер Тенгиз Абуладзе «самовыразился, как хотел». Зал, в котором шел фильм, был почти пуст. И вот пошли черно-белые картины — кадры фильма: горы, каменные сакли хевсуров, похожие на башни крепости, и прибитые к ним кисти рук поверженных врагов. Великолепно снятые, поразительно красивые лица-портреты героев фильма, стариков горного села, и голос за кадром, читающий стихи Важи Пшавелы в переводе Николая Заболоцкого. Слились воедино два гения грузинской и русской поэзии.

Кому вражда всего милей,
Кто сеет бедствия повсюду,
Тот должен в хижине своей
Людскую кровь собрать в запруду.
Пусть он ее из кубка пьет
И в хлебе ест и, словно в храме,
Хвалу святыне воздает,
Крестясь кровавыми руками…

В основе фильма — поэмы жившего на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков Важи Пшавелы: «Алуда Кетелаури» и «Гость и хозяин» — о кровной вражде между горцами-хевсурами (христианами) и кистинами (мусульманами). В первой поэме Алуда Кетелаури — храбрый воин-хевсур, в бою убивает кистина, но видя, как он мужественно, до последнего дыхания, сражался, не хочет его бесчестить после смерти, отказывается отрубать кисть его правой руки и оставляет ему его оружие, впервые увидев в нем человека, а не врага.

За это жителями села Алуда был осмеян и осыпан оскорблениями. Но он идет дальше, противостоя толпе, и приносит вола в жертву за убитого врага. В ответ толпа сжигает его дом и изгоняет его с семьей из села.

Во второй поэме известный абрек-хевсур в непогоду оказывается близ кистинского села. Кистин Джохола предлагает ему гостеприимство и еду, не зная его имени. Когда жители села догадались, кто гостит в доме Джохола, то захотели принести его в жертву за тех их родственников, которых он убил в свое время. Хозяин-кистин становится на сторону гостя и противостоит соплеменникам, так как считает бесчестным нарушать закон гостеприимства. Его связывают, а хевсура волокут на кладбище, требуя, чтобы он признал себя искупительной жертвой, но он, погибая, все время повторяет: «Пес вам будет жертвой». Его бросают непогребенным, и только жена Джохола оплакивает его, считая героем.

Жестокие античные трагедии! И фильм снят скупо и сурово. Великолепная операторская работа. В начале фильма, в конце и между поэмами идет спор между автором и злым духом о том, что такое человеческая жизнь, — большой кусок сала, который надо есть спокойно, по ломтику, или есть в ней что-то высшее, и остается ли после человека что-то еще, кроме горсти костей? Поэмы Важи Пшавелы отвечают на это: в человеке есть высшая сущность — честь, достоинство, храбрость, великодушие, мужество, чтобы противостоять толпе…

Фильм закончился, а я продолжал сидеть в кресле, совершенно потрясенный. В каком мире был сделан этот фильм? 1967 год. На дворе пик «брежневского застоя», а тут такой гимн нонконформизму!

Для сравнения: «Мосфильм» в этом же году выпустил многосерийный «блокбастер» Сергея Бондарчука «Война и Мир», на постановку которого, по-моему, ушло не менее половины порохового запаса Российской Федерации. По поводу этой экранизации злые языки говорили: «Странно. Режиссер знаменитый, актеры прекрасные, а фильм получился плохой, наверное, роман слабый».

Автор «Мольбы» режиссер Тенгиз Абуладзе снял всего семь фильмов, но каких!.. Уже первый его фильм «Лурджа Магданы», сделанный совместно с Резо Чхеидзе, был удостоен специального упоминания в конкурсе короткометражных лент на Международном кинофестивале в Каннах. «Мольбу» Абуладзе считал самым значимым своим фильмом, первой частью трилогии, куда вошли «Древо желания» и «Покаяние». «Мольба» почти не демонстрировалась в СССР, но в 1973-м получила Гран-при кинофестиваля в Сан-Ремо. Последний фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние» буквально взорвал советский кинопрокат во времена перестройки, хотя был сделан еще до нее (опять, в каком мире?). В 1987 году «Покаяние» получило Гран-при в Каннах.

Интересно, что в том же году, когда вышла «Мольба», в далекой Аргентине был опубликован маленьким тиражом роман колумбийского писателя Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», ставший самым великим романом второй половины двадцатого века. Как мне кажется, в творчестве Маркеса и в таком явлении, как грузинское кино, есть какая-то общая точка, общий взгляд на мир, на человека, на фантасмагоричность и гордое одиночество его жизни. Недаром лучшая, на мой взгляд, экранизация Маркеса по повести «Полковнику никто не пишет» сделана грузинами («Только смерть приходит обязательно», 1992).

«Древо желания»

Жесток человек, и одни долгие испытания укрощают его; 
жесток в своем неведении ребенок,
жесток юноша, гордый своей чистотой, 
жесток поп, гордый своей святостью,
и доктринер, гордый своей наукой,
— все мы беспощадны и всего беспощаднее, когда мы правы.
Сердце обыкновенно растворяется и становится мягким 
вслед за глубокими рубцами, 
за обожженными крыльями, 
за сознанными падениями; 
вслед за испугом, который обдает человека холодом, 
когда он один, без свидетелей начинает догадываться 
— какой он слабый и дрянной человек.
Сердце становится кротче;
обтирая пот ужаса, стыда, боясь свидетеля, 
оно ищет себе оправданий — и находит их другому.
Роль судьи, палача с той минуты поселяет в нем отвращение.

Фильм «Древо желания», снятый Тенгизом Абуладзе в 1976 году, был довольно популярен среди столичной интеллигенции, хотя шел по окраинам и в маленьких кинотеатрах.

В 1977-м году, он, как ни странно, получил первый приз на Всесоюзном кинофестивале, а во времена «перестройки» (еще одно подтверждение полного абсурдизма жизни) Ленинскую премию. Кроме того, в 1977 году — премию «Давид ди Донателло» за лучший зарубежный фильм года на экранах Италии.

В основе сценария — рассказы Георгия Леонидзе. Фильм о том, что все прекрасное хрупко и одиноко в этом мире, и снят так, что из каждого кадра можно сделать постер и повесить на стену. Начало: горная долина в ярких красных маках, а на фоне этой красоты умирающая лошадь, отравившаяся ядовитой травой, и плачущий юноша — хозяин лошади. Ощущение приближающейся беды. Грузинская деревня, в которой происходят события, как бы маленькая модель человеческого общества. Герои фильма, с одной стороны, абстрактно-гротескные человеческие типы, а, с другой — очень конкретные, наполненные жизнью и страстью. И в этом большое его художественное достоинство.

Среди персонажей — мудрый староста, дядюшка Цицикори, охраняющий народные обычаи и мораль; постоянно возбужденный чем-то революционер (великолепный Кахи Кавсадзе), чем-то очень напоминающий Максима Горького, все время провозглашающий грядущую бурю; местный лентяй, утверждающий, что все равно ему этот мир не исправить, и по этой причине, почему бы не поспать лишнюю минуту; старуха, таскающая за руку своего огромного странноватого сына — с просьбой дать ему оплеуху, поскольку кто-то ей сказал, что если его ударит человек знатного рода, то он выздоровеет; болтун-интеллигент, призывающий возвратиться к корням истории и искусства; местная секс-бомба, от декольте которой истекает похотью все мужское население деревни, начиная от блудливого попа и кончая пламенным революционером и странноватым сыном старушки. В фильме есть местный мечтатель, жаждущий найти золотую рыбку или чудо-дерево, исполняющее человеческие желания, и тронувшаяся на романтических бреднях трогательная старая дева в белом платье с рваным зонтиком и в рваных белых перчатках: «аристократка» Фуфала, над которой издеваются и на которую мочатся с дерева злые мальчишки.

Действие поначалу развивается спокойно, с мягким юмором. Например, очень забавная сцена, когда поп, согласившись дать оплеуху сыну старушки (в обмен на курицу), с трудом успевает спасись от разъяренного «мальчика».

Но вот в село к бабушке овдовевший отец привозит девушку-подростка Мариту — главную героиню фильма (Лика Кавжарадзе). Марита невероятно хороша своей юношески-одухотворенной красотой, которая не вызывает плотских желаний, но забирает душу. Один из жителей восхищенно сказал: «Уж не солнце ли спустилось на землю?» И вот еще замечательная сцена: трое рекрутов, зачарованные красотой девушки, останавливаются и просят: «Поцелуй нас, на войну идем, может, не вернемся…»

У Мариты начинается первая любовь с юношей, потерявшим коня. Но её выдают замуж за богатого пастуха. Казалось бы, заезженный сюжет: девушку насильно выдают замуж за богатого нелюбимого, а она продолжает встречаться с любимым, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Только ленивый не писал или не снимал на эту тему. Но в этом фильме все сделано иначе. Любовь главных героев подана очень скупо, и скорее — это символ чего-то высшего, прекрасного, иногда посещающего наш мир.

А реакция деревни, узнавшей, что бывший возлюбленный посетил Мариту, показывает, сколько злобы и жестокости до поры до времени дремлет в человеческой природе. В один момент казалось бы мирные, добродушные, иногда забавные жители деревни превращаются в стаю зверей, в толпу, готовую растоптать всех, чьи поступки выходят за рамки их убогих представлений о жизни, и во главе с «мудрым» старостой дядюшкой Цицикори линчуют эту пару. Мариту в стужу в одной рубашке сажают на осла и везут по деревне, оскорбляя и забрасывая грязью, пока она не падает мертвая, а ее возлюбленного просто пристреливают. Сцена, напоминающая крестный путь. И только несколько человек пытаются помешать этому: революционер, сразу получивший оглоблей по голове, и деревенская «секс-бомба», которая бросает грязь в лицо старосте. Интеллигент же со словами: «Какая жестокость!» закрывает окно.

И вот финальная часть фильма: чудак, ищущий чудо-дерево, замерзает, так и не найдя его и оставив после себя кучу сироток. Фуфала (изумительная Софико Чиаурели) сознается, что все ее рассказы о возлюбленном — выдумка, и ее никогда и никто не любил. И закадровый текст на фоне цветущего гранатового дерева:

Трудно поверить в то, что это великолепное дерево
могло вырасти среди пыли и мусора само собой.
И в самом деле, откуда приходит в мир красота и куда она уходит,
где теряется, почему исчезает, или только на время скрывает
от нас свое лицо?.. Кто знает?

«Путь домой»

Где наш очаг, где отчий дом?
Теперь там ворон бьет крылом.
И камня больше нет на камне.

Фильм Александра Рехвиашвили «Путь домой» (1981) я посмотрел на фестивале грузинского кино в кинотеатре «Тбилиси», который находился в Москве недалеко от метро «Профсоюзная». Теперь этот кинотеатр закрыт по понятным причинам. Кому в современной России нужно грузинское кино, если даже в современной Грузии оно никому не нужно? Люди заняты более серьезными делами: например, войной…

«Путь домой» врезался мне в память на всю жизнь. Формально фильм посвящен очень почитаемой в Грузии и почти неизвестной в России исторической фигуре — Антимозу Ивериэли (Анфим Иверский).

[Анфим Иверский (1650–1716), родившись в Южной Грузии, находящейся под турецким игом, в молодости был похищен разбойниками и продан в рабство. Из рабства он был выкуплен Иерусалимским патриархом. По приглашению правителя Валахии (Румынии) отправился туда и возглавил печатное дело, которое приняло при нём невиданный размах. Анфим Иверский сумел превратить Валахию в центр православия, снабжающий книгами весь христианский Восток. Под непосредственным руководством Анфима в Валахии построили более двадцати церквей и монастырей. Oсобо надо отметить построенный в центре Бухареста монастырь Всех Святых, который ныне в честь святителя часто называется «Анфимовым». Главные входные дубовые врата храма и резной грузинский орнамент на камне исполнил сам Анфим Иверский. Анфим Иверский был одним из самих просвещённых людей своего времени, владел многими иностранными языками, был необыкновенно одаренным и блистательным знатоком во всех областях искусства. Известен как великолепный каллиграф, мастер по резьбе по дереву и талантливый скульптор. Был возведен в сан митрополита, содействовал сплочению антитурецких сил. В результате политических интриг он был отлучен от церкви и изгнан. По пути в изгнание турецкие солдаты зарубили его и сбросили его останки в реку. В 1992 году Румынская Церковь причислила Анфима Иверского к лику святых]

Однако фильм — не биография, скорее, это символистская притча об одиночестве странника, о его поисках пути в жизни, своего дома, который он так и не обрел, но во время этих странствий ставшего святым. Разоренная страна, по которой в разных направлениях бродят люди: некоторые с книгами, некоторые со знаменем, среди них праведники и преступники, они призывают собираться в каком-то «черном ущелье», чтобы освободить страну. И вот лес, символизирующий жизнь. В лесу сидят разбойники в современных пальто, с современными ружьями и рассуждают о том, что по нынешним временам люди должны быть благодарны, когда их похищают и продают в рабство. Среди похищенных и главный герой Антимоз, но у него такие глаза, что охранник, жертвуя жизнью, отпускает пленников. Разбойники сожалеют, что теперь люди заблудятся в лесу. В рабстве жить проще, чем искать свой путь в жизни. Начинаются странствия Антимоза. В пути какие-то люди дарят ему монашескую одежду. Замечательный кадр, когда он выходит из ущелья по дну мелкой горной речки, но кажется, что он идет по воде, напоминая того, кто ходил по водам Генисаретского озера. Когда Антимоз, наконец, добирается до своего дома, то там живут теперь чужие люди, говорящие на чужом языке, сидящие за его столом. И всё — конец сцены (ни мелодраматического заламывания рук, ни стенаний) — лаконизм потрясающий, что еще можно сказать, когда в твоем доме чужие, а твоя семья бог весть где. Интересно, что язык чужаков придумал режиссер фильма. В поисках родных Антимоз возвращается к разбойникам. Те потешаются: «Надоело быть свободным?» — и продают его в рабство.

И вот на экране какая-то дьявольская канцелярия — символ рока (очень напоминающая известные нам учреждения), в которой циничные работники издеваются над книгами Антимоза. Мол, если человек идет от зла к добру, то надо крикнуть ему вслед, что нет ни добра, ни зла. Смеются над утверждением Антомоза, что в жизни все надо проверять самому (что огонь горячий, а снег холодный), ведь когда огонь начнет пожирать его книги, то проверять — горячий ли он? — не будет надобности. Хохочут, что все его состояние не может заполнить и один сундук. Выносят ему приговор и ставят печать.

Финальная сцена: Антимоза ведут неизвестные люди (солдаты?) — их принадлежность определить трудно, и вдруг появляется гонец с каким-то приказом. Поскольку все неграмотные, то дают прочитать Антимозу, и он читает себе смертный приговор, хотя мог прочитать что угодно. Почему он так поступил? Бог весть. Может врать не умел, а может просто устал от безумия жизни…

Следующий фильм Александра Рейхвиашвили — «Ступень» — Госкино намеревалось послать на фестиваль в Каннах, но режиссер наотрез отказался от этого, считая конкурсные фестивали делом пошлым. Председатель Госкино чуть ли не матом ругался: другие режиссеры многое отдали бы, чтобы их фильм послали на международный фестиваль, а этот отказывается. Представляете, какой внутренней свободой надо было обладать, что бы пойти на такой шаг!

«Необыкновенная выставка»

Фильм Эльдара Шенгелая «Необыкновенная выставка» о провинциальном скульпторе Агули Эристави (Гурам Лордкипанидзе), которому в молодости его учитель подарил кусок великолепного паросского мрамора, для того чтобы он изваял великое творение, поставлен по сценарию Резо Габриадзе. Юноша мечтает создать свою «Весну», но тут война, ранение, трудная послевоенная жизнь, женитьба, дети, необходимость кормить семью. И мастер занялся «халтурой». Сначала по заказу городских властей он создает скульптурную группу «Партизаны». Городские власти опасаются, что скульптор изобразит их голыми, но с облегчением узнают, что всё сделано как надо: телогрейки, автоматы ППШ, гранаты за поясом.

Далее он начинает делать надгробные памятники по заказам родственников умерших, правда, один из клиентов упорно хочет (подозревая, что после его смерти родственники не раскошелятся), чтобы ему при жизни изваяли памятник из того самого паросского мрамора. Уморительная сцена, когда вдова кузнеца, возмущенная тем, что ее муж изображен с полуобнаженным торсом, заставляет скульптора переделать скульптуру и изобразить мужа в рубашке. Затем она приводит родственников проверить, похожа ли рубашка на памятнике, и приходит к выводу, что карманы недостаточно закруглены.

Время идет, растут дети, и тут скульптор решает переехать к своему другу-актеру, чтобы изваять, наконец, «Весну». Опять очень смешная сцена, когда друг, изображая самоубийство в исторической пьесе, стреляет в себя сразу из двух пистолетов, в правый и левый бок. Но когда герой фильма переезжает к нему, то начинаются рестораны, женщины и т.д. и т.п.

В результате, ничего не создав, скульптор возвращается в семью и продолжает заниматься халтурой. И тут появляется очень активный человек Володя Джинджарадзе, который говорит, что учился с Агули в школе и хочет организовать встречу одноклассников (этого Володю никто не помнит, но он обнимает и целует всех, как незабвенный Леонид Ильич). Он действительно организует шумную встречу, где престарелые учителя (тоже никого не помнящие) читают речи по бумажке, как члены Политбюро. Далее танцы, выпивка… Скульптор с женой решают прогуляться пешком к дому, но в темноте теряют дорогу и случайно попадают на кладбище. И тут главный герой осознает, что кладбище — это выставка его работ, халтуры, которой он занимался всю жизнь, и не без черного юмора констатирует, что тут не хватает одной скульптуры — «автопортрета». Вернувшись домой, он дарит паросский мрамор своему ученику. И финальный стоп-кадр: застывший в прыжке на фоне паросского мрамора, счастливо улыбающийся юноша. Круг замкнулся. Забавно? Смешно? Безумно!

«Голубые горы, или Неправдоподобная история»

— Всех их надо повесить на фонарных столбах!
— Кого?
— Всех кто виноват.
— Успокойся, их теперь столько, что уже все правы!

На мой взгляд, в бывшем Советском Союзе были сделаны только две настоящие антисоветские сатирические комедии — это «Голубые горы, или Неправдоподобная история» Эльдара Шенгелая (1983) и «Фонтан» Юрия Мамина (1988). Оба фильма — в жанре абсурдистской комедии. Оба широко демонстрировались на экранах нашей бывшей страны и имели огромный зрительский успех. «Голубые горы» получили главный приз Всесоюзного кинофестиваля, а на следующий год оператор этого фильма Леван Пааташвили стал лауреатом Государственной премии. «Фонтан» получил множество международных призов. Интересно, что фильм «Голубые горы», поставленный по рассказу Резо Чейшвили, вышел за год до прихода Горбачева к власти, а уж начинал сниматься задолго до этого (и опять, в который раз, — в каком мире!).

Издательство, где и происходят события фильма, — модель нашей тогдашней жизни и нашего общества, в основе которого — полный абсурд поступков и целей. В этом абсурде живет множество людей, и живет иногда не так плохо, ведь как говорил один из героев Альбера Камю: «Эпидемия чумы — это тоже форма жизни». Маховик издательства крутится вхолостую, каждый занимается чем угодно, но только не своим делом. Сотрудники играют в шахматы, вяжут, разгружают виноград и т.д. и т.п. Рукописи читает только маляр, вместо того чтобы делать свою работу. Два здоровых жлоба постоянно ищут какого-то Гиви. Главный редактор каждый день пререкается с завхозом (явно бывшим сотрудником известных органов), требуя вынести картину, которая висит у него над головой, и называет себя старым танкистом. Завхоз заявляет, что для этого требуется создать комиссию, и нужна подпись Мурманидзе, а то, что редактор — бывший танкист, требуется проверить! Утром в издательство приезжает директор Важа Зазаевич, жадно пьет боржоми и жалуется, что его замучили банкеты. Далее он произносит историческую фразу, прогремевшую на весь бывший Советский Союз: «У нас прорыв в дефиците!» Сообщает кому-то по телефону, что целый день будет на работе, и тут же уезжает на очередной банкет.

В издательстве появляется молодой автор, который хочет опубликовать свой рассказ «Голубые горы или Тянь-Шань». Он раздает машинописные экземпляры членам редакционной комиссии. Проходит осень, зима, наступает лето, все экземпляры благополучно теряются. На редакционной комиссии вспоминают, что у рассказа два названия. Вокруг этого разворачивается дискуссия, и каждый выступающий согласен с мнением предыдущего оратора. По издательству бродит странный человек: у него протекция от какого-то Купорадзе (о котором никто ничего не слышал). Этот человек проявляет интерес к трещинам на потолках и интересуется у бухгалтера, в какую сторону ее качнуло. Оказалось, что он маркшейдер (горный инженер), но его все равно принимают на работу. Протекция! Он определяет, что толчки идут из-под земли, вероятно, какая-то стройка. Символический кадр: яркая картина на фоне треснувшей стены. Решают под землю на разведку в командировку послать молодого автора. Встает вопрос, а как оформлять аванс и командировочные? Оформляют как «высокогорные»! Молодой автор выясняет, что под издательством строят метро. Далее в результате плясок приглашенных артистов происходит обрушение издательства. Злополучная картина достает-таки по голове главного редактора. Директор советует ему крепиться, ведь он же бывший «кавалерист»!? И вот оптимистический и, можно сказать, провидческий финал: молодой автор приходит в новое шикарное здание издательства, а из окна доносится истерический крик главного редактора — «Уберите картину!»

«Первая ласточка»

Как строилось тупое советское, да и не менее тупое американское (и по сей день строится) спортивное кино? Сначала у главного героя ничего не получается, затем под влиянием замечательного тренера, или заботливого дедушки, или любимой девушки, или близких сердцу друзей герой начинает усиленно тренироваться, выказывая чудеса мужества и терпения. И наконец, в финале головой забивает решающий мяч в ворота, или в высоком прыжке закидывает мяч в корзину, или сильнейшим ударом в челюсть посылает наглого противника в нокаут, или первым рвет грудью финишную ленточку. Тренер украдкой смахивает скупую мужскую слезу, дедушка руками вытирает мокрую от слез умиления и радости бороду, любимая девушка рыдает на плече ближайшего друга и готова без остатка принадлежать главному герою прямо здесь, не выходя со стадиона, или ринга, или беговой дорожки. Друзья ликуют в экстазе. На трибунах творится что-то невообразимое. Короче говоря, переставляй местами виды спорта, дедушек и девушек, героя с героиней - и получай новый спортивный фильм.

В фильме «Первая ласточка» (режиссёр Нана Мчедлидзе, 1975) опять все не так. Ох уж эти грузины!

Начало двадцатого века, портовый город Поти. Первая грузинская футбольная команда «Ласточка» во главе с лавочником Ясоном (роскошный Давид Абашидзе). Ясон перевязывает правую ногу красной ленточкой — смертельный удар! Если его мяч уходит в небо, то надо долго ждать его возвращения — можно передохнуть. Футбольный судья, местный полицейский, периодически стреляет в воздух, дабы угомонить разбушевавшиеся страсти. Жены футболистов считают их бездельниками и требуют, чтобы они прекратили играть в футбол и занялись делом. Но сами футболисты чувствуют себя вольными художниками, а Ясон даже уходит из семьи, чтобы всецело отдаться искусству футбола. Правда, при этом, как и полагается вольному художнику, он заводит роман с певичкой из кабаре. У других футболистов тоже проблемы: одного грозятся посадить за долги, сватов юноши-вратаря выгоняют, когда он хочет жениться на очаровательной дочке местного врача. Первые успехи футболистов: победа над командой города Сенати, трудный выигрыш у коварных турецких матросов, которые согласились играть только на деньги и расплатились за поражение фальшивыми ассигнациями. Во время игры они нагло забили гол в пустые ворота, в то время как толпа родственников, выскочив на поле, обнимала и целовала грузинского голкипера. О команде стали писать газеты! Набравшись смелости, они вызывают на соревнование английских матросов, не приняв во внимание тот факт, что именно англичане — родоначальники футбола. И вот поражение. В финале фильма вымазанные грязью, усталые, плачущие футболисты смотрят вслед удаляющемуся английскому кораблю. Звучит «Правь, Британия, морями!» и в ответ — грустная и гордая грузинская песня.

«Пиросмани»

Жил в Грузии мастер. Он был одинок —
Такое художнику место на пире.
Поднимем же, братья, во здравие рог,
Пусть эта рука не забудется в мире. 

Фильм Георгия Шенгелая (брата Эльдара Шенгелая) «Пиросмани» (1969), посвященный великому грузинскому художнику Николаю Пиросманишвили (1862–1918), я «поймал» в кинотеатре повторного фильма у Никитских Ворот. Впереди меня сидел Михаил Казаков с какой-то женщиной.

Картина начинается чтением строк из Евангелия о въезде Христа в Иерусалим и заканчивается словами, обращенными к умирающему Пиросмани: «Вставай, Никола, Пасху празднуем, Христос воскрес!» Скажем прямо, не очень типичные начало и финал для советского кино.

Фильм об одиночестве художника, отмеченного Богом. Факты биографии даны очень скупо. Абсолютно одинокий, очень гордый, пьющий, полуголодный, странный и непредсказуемый, живущий в собственном отдельном мире человек, рисующий вывески и картины на клеенке для трактиров. В качестве платы за картины получающий иногда только еду и вино. Человек, совершенно не понимаемый и часто презираемый окружающими. Его пытаются выгодно женить, но он сбегает из-под венца — невеста некрасива, а он художник. Пытается заняться торговлей, но ему становится жаль бедных, и он начинает раздавать товар бесплатно. Он слишком добр, чтобы торговать, а ведь доброта — это высшая мудрость, которую не понимают люди. Изобразительный ряд фильма сделан так, что зритель видит мир глазами художника, через его картины — и это завораживает.

В нём нет ярких событий. Например, знаменитая мелодраматическая легенда (воспетая Пугачевой и Вознесенским) о его любви к французской актрисе Маргарите, которой он подарил «миллион алых роз», совершенно не используется в фильме, и это еще одно свидетельство большого вкуса, присущего грузинским кинематографистам. Ведь это разрушило бы ткань и настроение фильма. Только маленькая сцена, где художник сидит в трактире и смотрит выступление актрисы. В финале его запирают в подвале, чтобы он успел нарисовать картину к Пасхе и забывают там. Только через несколько дней его обнаруживают — уже умирающего.

Когда фильм закончился, Михаил Казаков встал и сказал: «Молодец Георгий!», потом обнял свою подругу за плечи, и они пошагали по улице Герцена. Теперь, в рамках компании возвращения исторических названий, улица переименована. Я не против возвращения исторических названий, но почему надо было начинать с Пушкина (Пушкинская улица), Лермонтова (метро «Лермонтовская») и Герцена, которого Лев Толстой считал самым умным русским человеком?

«Жил певчий дрозд»

На мой взгляд, каждый фильм замечательного грузинского (теперь французского) режиссера Отара Иоселиани — кинематографическое событие. Его фильмам присуще какое-то удивительное изящество. В них мало говорят, а если говорят, то это, как правило, фразы, создающие фон жизни. Фильмы, напоминающие музыкальные произведения: поначалу мы видим отдельные, казалось бы, мало связанные кадры-аккорды, которые постепенно сливаются в темы, а темы — в симфонию.

Главный герой фильма «Жил певчий дрозд» (1970) — молодой музыкант, живущий «рассеянной» жизнью. Встречается с друзьями, сидит с ними в ресторанах, поет песни, ходит к ним на работу, флиртует с женщинами, принимает гостей и скрывается от них. Пытается писать музыку и не может сосредоточиться. Идет в библиотеку читать книги и опять его постоянно что-то отвлекает. На работу в оркестр оперного театра он забегает, запыхавшись, на несколько минут, чтобы в финале отстучать барабанную дробь. Его хотят уволить за нарушение трудовой дисциплины, но он относится к этому совершенно легкомысленно. Ни с кем у него нет ни серьезных отношений, ни крепкой дружбы, ни сильной любви. Он одинок, несмотря на такое обилие приятелей. У него совершенно нет времени, несмотря на то, что ничем серьезно он не занят. Сплошная суета и какие-то мелкие дела. Единственное полезное, что он сделал — прибил вешалку для головного убора в часовой мастерской, где работает его очередной приятель. И вдруг главный герой, переходя улицу в неположенном месте, случайно гибнет под колесами автомобиля. Последние кадры фильма: часовая мастерская, обыденный разговор, вешалка, прибитая покойным, на которой висит кепка, и крупным планом — раскрытые, тикающие часы.

Фильм был популярен, о нем говорили и спорили. Что хотел сказать автор? Что жизнь коротка, и в ней надо успеть сделать что-то, или хотел показать социальное явление, существовавшее в тогдашней Грузии, или, наоборот, что надо жить легко, любить, быть любимым, радовать своим присутствием окружающих и ничем не обременять голову? А может и то, и другое, и третье?

Отар Иоселиани, наверное, единственный грузинский режиссер поколения расцвета грузинского кино, который снимает до настоящего времени, благодаря тому, что с начала 1980-х годов работает во Франции. Там он снял целый ряд великолепных фильмов. Его «Фавориты луны» (1984), «И стал свет» (1989), «Разбойники. Глава 7» (1996) удостоены Специального приза жюри на Венецианском кинофестивале.

«И стал свет»

Фильм «И стал свет», на мой взгляд, является кинематографическим шедевром. Африканское племя, затерянное в джунглях. Аборигены говорят на каком-то своем языке, но зрителю понятно происходящее. Вначале ощущение, что ты смотришь документальный фильм, но постепенно в его ткань очень органично вплетаются фантастические элементы. На экране чернокожие женщины с фигурами фотомоделей, бегающие с изяществом ланей, лазающие по деревьям с проворством обезьян, очень любвеобильные — преследующие мужчин, уклоняющихся от исполнения супружеских обязанностей и награждающие их связкой бананов за хорошо исполненный долг. Племя живет своей замкнутой жизнью в тесном единении с природой и своими деревянными богами. Если засуха и им нужен дождь, то они гладят своих божков по щекам и получают дождь. Идет обыденная первобытная жизнь: люди племени женятся, бросают своих супругов, ищут новых партнеров, охотятся, ловят рыбу…

Постепенно их пасторальную идиллию нарушают громко тарахтящие машины, люди в пластмассовых касках, которые валят лес. Идет наступление цивилизации. Один из героев фильма в поисках сбежавшей жены совершает путешествие во внешний мир. Сначала он попадает к мусульманам, где на него надевают шапочку, затем к христианам, которые снимают с него шапочку и надевают длинные штаны. Идя далее, он натыкается на солдат с автоматами, которые обыскивают его и делают ему паспорт, после этого он попадает на какое-то партийное собрание, где оратор призывает к чему-то, а чернокожие дети в розовых галстуках поют песни и салютуют гипсовому бюсту очередного вождя нации. Торжество цивилизации! Далее — более, и племя вынуждено покинуть обжитое место со всем своим убогим скарбом. Колдунья племени проклинает это место, и оно внезапно сгорает. Случайно оказавшиеся рядом туристы восхищенно смотрят на пожар: «Как красиво!» В конце концов, племя оказывается в городе, и в финале фильма женщины племени уже в цивильных платьях, с современными сумочками, сидят на рынке и продают своих грустных богов на фоне веселой музыки.

Комментарии излишни! Остается только понять, что есть свет, а что тьма.

«Не горюй!»

Нет нужды представлять такого режиссера, как Георгий Данелия. Его «Осенний марафон» потряс все мужское население бывшего Союза, а «Мимино» — женское. Но, честно говоря, я больше всего люблю самый «грузинский» его фильм — «Не горюй!» (1969), поставленный по роману французского писателя Клодa Тилье «Мой дядя Бенджамен». Автор сценария Резо Габриадзе (грузинский писатель, сценарист, режиссёр, драматург, дизайнер, художник и скульптор) перенес события фильма в дореволюционную Грузию конца девятнадцатого века. Данелия писал, что никому из критиков не удалось сформулировать, о чем этот фильм. Когда его спрашивали, о чем его фильмы, то он говорил — пусть критики определят, а мы потом заучим.

В фильме два главных героя: молодой гуляка, доктор-бессребреник Бенджамен и пожилой раблезианец, добрый и шарлатанистый сельский врач Леван, который по цвету мочи определял, со скольких ступенек упал пациент, и прописывал трактирщику, вывихнувшему челюсть, клизму… Роль Левана потрясающе сыграл великий грузинский актер Серго Закариадзе, известный российскому зрителю по фильму «Отец солдата». Бенжамена — Вахтанг Кикабидзе. На мой взгляд, это лучшая его роль: хорош до невозможности, и как поет грузинские песни!.. В роли дочери доктора Левана снялась молоденькая красавица Анастасия Вертинская (грузинская княжна по матери). Невозможно представить, что она уже бабушка — как быстро летит время…

А действительно, о чем этот фильм? О вещах, казалось бы, простых и естественных, о радости жизни, о ее трагичности, о том, что чувство собственного достоинства и человеческая гордость дороже всего. О том, что хорошо, когда у тебя есть близкие люди и друзья, всегда готовые постоять за тебя и выручить из беды, что горько, когда они уходят из жизни, об одиночестве человека перед лицом смерти… В фильме много юмора, например, когда дочь упрекает непутевого отца, что ее мама могла бы выйти за генерала, или когда трактирщица интересуется, стоит ли продолжать делать клизму мужу, после того как ему вправили челюсть, и получает утвердительный ответ.

В фильме много нежной любви к родине — Грузии, любви не декларативной и не показушной.

И вот одна из главных и знаменитых сцен фильма: старый доктор Леон, после смерти дочери, зная, что ему осталось жить несколько дней, созывает друзей на прощальный пир–тризну. Сцена начинается довольно комично — приносят два гроба, красный и черный, он хочет черный, а красный отдает помощнику, но тот просит черный, и доктор показывает ему фигу. Ворчливая домохозяйка упрекает его, что он даже умереть не может по-человечески, что он все завещал Бенджамену, который еще хуже него. Леон просит собравшихся произнести будущую прощальную речь, но ему не нравится — слишком фальшиво и помпезно. Просит петь. Сначала все поют со слезами на глазах, но постепенно начинается настоящее веселье. Оно идет по нарастающей, и вдруг — голос старого Леона: «Прекратите, человек умирает, а вы устроили базар!» И далее дрожащие пальцы, перебирающие занавеску, и открытая дверь, за которой чернота небытия… Я за свою жизнь посмотрел множество фильмов, но не помню такой сильной, трагической сцены.

Так получилось, что одновременно с фильмом «Не горюй!» на экраны вышел французский фильм «Мой дядя Бенджамен» — экранизация того же самого романа. В роли Бенджамена снялся знаменитый бельгийский поэт, бард, режиссер и актер Жак Брель. Фильм создал обладатель премии «Оскар» режиссер Эдуар Молинаро, комедиограф, снимавший фильмы с легендарным Луи де Фюнесом. Я посмотрел эту экранизацию — добротно сделанный фильм. Но насколько же он площе и однозначнее, чем «Не горюй!» Насколько ярче игра Кикабидзе, а уж о Закариадзе и говорить нечего. На кинофестивале в Аргентине пересеклись оба этих фильма, призы получил «Не горюй!» и Кикабидзе. «Не горюй!» не понравился Леониду Гайдаю, но очень понравился Федерико Феллини, который наградил фильм премией «Амаркорд».

«За кадром»

Очень многое, о чем хотелось сказать, осталось «за кадром» данного повествования в связи с ограниченностью формата и неподъемностью задачи. Я не кинокритик и не кинематографист, а просто благодарный зритель, я не рассказал о таких превосходных фильмах как «Отец солдата» (1964), «Несколько интервью по личным вопросам» (1978), «Синема» (1978), «Путешествие в Сопот» (1980), «Пловец» (1981), «Брат» (1981)», «Нейлоновая ёлка» (1986), «Солнце неспящих» (1992); сериалах «Берега» (1977, по роману Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхия») и «Житие Дон Кихота и Санчо» (1989), не упомянул о таких замечательных режиссерах, как Резо Чхеидзе, Ираклий Квирикадзе, Лана Гогоберидзе, Нана Джорджадзе, Лиана Элиава, Резо Эсадзе, Григорий Лордкипанидзе, Темур Баблуани…

На мой взгляд, грузинское кино — не просто успех отдельных кинорежиссеров, это явление мировой культуры в период своего расцвета было лучшим в мире. В нём есть глубина общечеловеческих проблем и нет мелкотемья, есть сила чувств и нет слезливой мелодраматичности; есть мудрый и грустный, очень добрый и человечный юмор и нет пошлости и столь популярного в современной России юмора «ниже пояса». Вообще грузинскому кино присущ некий аристократизм, возможно, как следствие древности грузинской культуры. Грузинское кино очень разнообразно и по тематике, и по художественным средствам воплощения. Превосходная, очень естественная игра актеров, даже не профессионалов (сказывается артистизм грузинского характера). И, конечно, почти всегда замечательная операторская работа — ненавязчивая, но постепенно захватывающая зрителя. И мне кажется, несмотря на обилие международных призов, грузинское кино остается недооцененным. Причиной этому и некоммерческий характер фильмов, и их идеологическая несовместимость с тогдашней советской культурной политикой, и, как следствие, их «нераскрученность». Сейчас в интернете можно найти большинство фильмов. Я пересмотрел их и убедился, насколько они не устарели и не потускнели со временем, превратившись в классику кинематографа.

И вот что интересно: сейчас Грузия — независимое демократическое государство, а грузинское кино умерло. В одном из интервью Отар Иоселиани сказал, что на киностудии «Грузия-фильм» разливают вина. Так это сейчас или не так, я не знаю, но факт: грузинского кино больше нет. Остаётся снять шляпу и сказать спасибо, что оно было и вызывало столько радости и высокого чувства у своих зрителей. Печально, что все это в прошлом. Да и вообще, кино хорошего в мире стало мало — экран заполонили крутые спецназовцы, радиоактивные пауки и инопланетяне с синими рожами…

В Иерусалиме, недалеко от стен старого города, стоит мужской монастырь Креста, построенный в V веке на месте, где, по преданию, росло дерево, из которого сделали крест для распятия Иисуса. В этом монастыре в двенадцатом веке жил скромный монах, иконописец и поэт Шота Руставели, приобщивший грузинскую культуру к сонму великих культур. На одной из колонн монастыря есть икона, в нижней части которой Руставели нарисовал свой автопортрет. Под этой колонной он и похоронен. Существует красивая легенда, что там же похоронена и великая грузинская царица Тамара. Мне рассказывали, что во время раскопок под этой колонной были найдены мужской и женский скелеты (в мужском монастыре?).

Если бы мне во времена моего проживания в Подмосковье кто-то сказал, что при моей жизни будет война между Россией и Грузией, то я бы подумал, что этот человек очень серьезно и глубоко болен. Большего абсурда трудно себе представить, ведь на всем постсоветском пространстве не было культур более близких по глубине и общечеловеческой значимости, так тесно переплетенных, дополняющих и обогащающих друг друга.

Генерал Григол Орбелиани, герой Кавказской Войны, член государственного совета, награжденный высшим орденом Российской Империи — орденом Андрея Первозванного, очень крупный грузинский поэт, переводил на грузинский язык стихи Пушкина и Лермонтова.

Невозможно представить себе российскую культуру второй половины двадцатого века без таких имен, как Георгий Товстоногов, Роберт Стуруа, Ладо Гудиашвили, Михаил Калатозов (Калатозишвили), Георгий Данелия, Олег Басилашвили, Вахтанг Кикабидзе, Булат Окуджава… Известно, что молодые Тенгиз Абуладзе и Резо Чхеидзе писали Сергею Эйзенштейну, что мечтают у него работать в любом качестве. Известна дружба Леонида Пастернака с Тицианом Табидзе, Паоло Яшвили и Ладо Гудиашвили (друга Пикассо и Модильяни). Однажды в музее современного искусства в Эдинбурге я увидел инсталляцию: все время прокручивались кадры с Алексеем Баталовым и Татьяной Самойловой из знаменитейшего, потрясшего западного зрителя фильма Михаила Калатозова «Летят журавли». Какой культуре принадлежит этот фильм: русской или грузинской, а может мировой?

Война эта — абсурдная, лишний раз подтвердившая, что человеческому безумию нет предела…

Ссылки на публикации Владимира Шлаина (Хайфа) в нашем журнале — на странице «Наши авторы».

В публикации (фото в начале страницы) использован кадр из фильма «Все ушли» племянника Сергея Параджанова Георгия (Грузия, 2012 г.). «Воспоминания Параджанова о собственном детстве в Тбилиси 50–60-х, и главный прием, которым пользуется режиссер, заключается в том, что эти мемуары подчиняются логике не нарратива, но сна» (из рецензии).

Мария Ольшанская