Борис Лукьянчук

«НЕдетские стихи»

(Книга четвертая)

7 стихотворений разных лет
и одна «Счастливая история»

Большой циклопедический словарь

Мише

Когда бы господин Журден, узнавший вдруг,
Что прозой говорит он с самого рожденья,
Раскрыл словарь, — какой бы вдруг испуг
Он испытал, а может, изумленье.

Как много новых слов. Как много новых тайн.
И даже в прозе можно ждать подвоха.
«Пропала, — говоришь, — головушка моя!»
(Вид метонимии, а проще, — синекдоха).

Так странно, есть слова, что служат тыщи лет,
А есть слова, как пули на излете.
Не людоедке Эллочке привет
Послание в бордовом переплете.

Я тридцать лет назад любил игру в слова,
Товарищам своим — произносил репризы,
Синайское письмо дешифровал
И разъяснял причины синеклиза.

Сегодня я словарь раскрою наугад
И изумлюсь не менее Журдена…
В шеренге слов — моих знакомых ряд:
Людей, понятий, мест… Не вырваться из плена

Игры в слова. И я листаю вновь
Толстенный том, и сыну в день рожденья
Дарю семь слов: терпенье, долг, любовь,
Надежда, мужество, упорство, озаренье.
                                        3 марта 1991 г.

Авторские предисловия

Это тоже маленькая книга, в ней всего 9 страничек. Когда Олег Ефремов попросил у меня томик стихов, который я вез с собой в Марсель, я, конечно, отдал ему, не раздумывая. Олег Николаевич говорит: «Ну вы уж что-нибудь подпишите!» Я, естественно, разволновался, у меня не каждый день народные артисты автограф просят. Мне ничего в голову лучше не пришло, как четверостишие из моих «детских стихов»:

Три чувства пламенных — любовь, надежда, вера,
Как три державы комплексного вида:
СССР, Канада, Антарктида
В проекциях Мольвейда и Альбера

Смысл четверостишия был в том, что упомянутые страны в проекциях Мольвейда и Альбера выглядят непропорционально огромными. Такими же непропорционально огромными бывают «пламенные чувства» — все зависит от того, в какой проекции рассматривать. Если прямо смотреть, то ничего, кроме них, не видно. А если искоса, то и выходит мелочь, говорить не о чем. Пожарные, например, вообще сомневались: «А существует ли любовь?»

Ефремова в моей подписи что-то зацепило. А что — теперь уже и не узнаешь…

В «Московских новостях» лет пять назад было интервью, которое Анатолий Смелянский взял у Александра Ширвиндта. Ширвиндт, в частности, упомянул о своей последней встрече с Олегом Ефремовым, незадолго до его смерти. Ефремов, увидев Ширвиндта, обрадовался, а потом вдруг сказал: «Проср*** мы свою жизнь!» и заплакал. Ширвиндт говорит: «И я тоже заплакал».

Аллюзия, связанная с фразой из знаменитого монолога Макбета о тщетности и краткости жизни: «Out, out, brief candle!» («Так гасни, гасни же, свечи огарок!» — я уже не помню, чей перевод).

Сингапур, 18 марта 2008 г.

* * *

Я эту книгу называю «Стихотворения для детей», хотя часть стихотворений написана для взрослых. Но, как говорил Сент-Экзюпери, все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит. У каждого стихотворения есть своя маленькая история, я кое где рассказываю о них в примечаниях. Свое первое «детское стихотворение» я написал в подражание песенке «На острове Гаити жил негр Тити-Мити». Девушка, за которой я ухаживал, мой первый опыт восприняла благосклонно и даже доброжелательно. Потом я писал стихи про животных для своих детей, а когда они подросли, стал писать о вреде курения и о пользе чтения словарей. Некоторые дети, почитав мои творения, сказали — да такие стихи и рассказики мы и сами сочинять можем. Я говорю — зато вы таких картинок рисовать не можете. А они отвечают — это ты сам рисовать не умеешь. Вот я помню, как мой друг, профессор, делал доклад на Всесоюзной конференции из одних формул и признался аудитории, что нарисовать квадратики у него не хватило мастерства. А у меня квадратики очень здорово выходят.

Сингапур, 29 сентября 2008 г.

The Klein bottle

                             Илюше о вреде курения

Это, дети, бутылка профессора Клейна,
Хотя этикетки на ней именной не наклеено.
Внимательный мальчик легко обнаружит,
Что нет у бутылки «внутри» и «снаружи»,
Поэтому ни одна женщина и ни один мужчина
Не смогут запечатать в этой бутылке джинна.
Такие бутылки производят детки,
Свертывающие листики Мебиуса в сигаретки.
Курение — яд, береги ребят!

Новогодняя история про петуха, букашку
и вредного редактора Машку

Маше Андреевой (подражание В.Брюсову)

Машка букашку нашла
В бледном цветке промокашного цвета.
Фиолетовый прыгал букашк 
по заморской эмали.
Там его и поймали.

Затрепетали тени латаний, 
залепетали Оля и Таня:
«Мама, слышишь шаги эвменид 
и пророчества ламий?
Может, это волшебный букашк на эмали,
Милая мама!»

«Дети, спокойно! — сказала Мари, 
серебристая роза, —
В год петуха разгребут очень много навоза.
Не потерплю, чтобы всяких букашек 
бесстыдные тени
Трепетали на бледной эмали.
За это мы его и поймали!»

Слыша эти слова
побледневший букашк изогнул лебединую шею,
Крупные слезы лилися из темных египетских глаз.
С взором смущенным молит букашка:
«Отпусти меня, Машка!
Лучше почить мне в бозе,
Чем ждать петуха в навозе!»

«Ах, ты думаешь, — молвит Мари, 
— все простится
За улыбки твои и за краски зари 
на смущенных ланитах?

Ты, букашка, вредная птица,
Будешь на огне кипятиться!
Мы тебя на уху — новогоднему петуху!»

Казнь букашки произошла 3 января 1993 года.
В перламутрово чистое утро любви
Обалдела заря и застыла недвижно природа.
Прежде чем лечь на плаху,
Букашка кланялась людям 
и нервно крестилась.
Долго-долго его голова катилась,
Точнее, катилась долго-долго его голова
Под музыку Р. Щедрина.

«Ну разве ты не вредный букашка? —
Зарыдала над могильным холмиком Машка. —
Что же ты такое понаписал!
Кто тебе такую статью заказал!

Что же, ты, не жалея сил,
Меня бессердечной злюкой изобразил!
А себя-то, себя! Я балдею:
«Египетский глаз! Лебединая шея!»
Все же вредности на тебе печать,
И такого я не пущу в печать!
Ни один редактор из такого кича
Не сделает новогоднего спича!»

Букашка кивал. В голове его
Ни к тому, ни к сему, 
вроде выстрела из нагана, —
Вырос эпиграф, как серебряный нос
У учителя Кеплера Иоганна.

Вручено накануне нового 1993 года М.Н. Андреевой в редакции издательства «Советская Энциклопедия» вместе с третьим вариантом рукописи статьи «Обратная связь».

История про чокнутых
(при чтении вслух — все чокаются)

Андрюше Арнольду, австрийскому мальчику

Однажды старичок нашел большой сачок.
Ну, как ты думаешь, что сделал старичок?
Он взял и в тот сачок припрятал кабачок
И завалился дрыхнуть на бочок.

А в доме старичка усатый жил сверчок,
Любитель на халяву есть харчо
(Особый суп, который в СНГ
Готовили в стране на букву «Г»).

Поскольку тот сверчок был, в общем, новичок
В искусстве поварском, то этот кабачок,
Который ранее припрятал старичок,
Задумал он (сверчок) пустить в харчо.

Он прихватил бачок и рюкзачок,
В котором было все, что надо: чесночок,
Баранинка и перчика стручок,
А также листик — от листа клочок
С рецептом, как готовить суп харчо.

А в это время некий мужичок
Никак с утра не мог найти очек.
Ну не сбивай! Не мог найти очков.
(Неправда, Брежнев не был дурачком!)

Давай сначала! …Этот мужичок,
В хлеву которого с утра мычал бычок,
Вдруг обнаружил, что исчез сачок,
Который он повесил на крючок.
(Да, я забыл сказать, что старичок
Был в молодости бравый морячок
И специальный заслужил значок.
Потом уже он стал как гриб сморчок.)  

А страсти накалились: мужичок
Кричит бычку: «Скажи, где мой сачок?»,
Бычок мычит, а между тем сверчок
В бачке сварил почти что суп харчо.

Тем временем проснулся старичок.
Глядит, что кто-то стырил кабачок,
А вместе с ним бачок и рюкзачок.
Он сгоряча решил, что паучок!

Но тут нашелся гаденький жучок,
Который настучал, что это был сверчок.
За это получил он пятачок
И радостный его сверкнул зрачок.

Ну вот, сюжет наш раскрутился как волчок:
То хомячок покажет язычок,
То выплывет какой-нибудь рачок,
То на крючке согнется червячок.

Гордится бицепсом накачанным качок,
Трещит сучок, во рту хрустит лучок,
(Что раньше был за гривенник пучок).
Зарифмовать на русском - пустячок,
Достаточно одних лишь слов на «чок»!

Пора завязывать. Мораль здесь такова:
Андрюшка, помни русские слова.
Когда же спать приляжешь на бочок,
То пусть тебе не снится старичок,
Тем более — его большой сачок.
Ведь нас с тобой не могут волновать
Любители помногу сачковать.
                    Линц, 1 октября 1994 г. 

Вот такой медведь

                                        Галине Воропаевой

Жил да был раз один, назовем его «медведь».
Целый день он скакал и вилял своим хвостом.
Очень рыжим хвостом, впрочем песня не о том.
Пел он песни целый день, да орешки грыз и грыз,
А скорлупки он копил (не курил он и не пил).
Он скорлупки относил к ювелиру за углом.
Раз на ветке он висел, вдруг стучится почтальон,
Распишитесь, говорит, — заказное Вам письмо.
Тут от радости медведь по веточкам скок да скок,
Лишь один рыжий хвост замелькал среди ветвей.
Вот такой был медведь, не похожий на других.
«Михаил Иваныч, Вам, не пристало так скакать,
А вертеться в колесе в Ваши годы — просто грех!
Нехороший Вы пример подаете всем зверям:
Так и белки, например, захотят в берлоге жить!» 
                              8 февраля 2005 г., Сингапур

Примечание.

А это стихотворение появилось в результате обсуждений с редактором сайта «Поэзия МГУ». Она критиковала мои стихи, а я отнекивался, мол, это все подразумевается. Галина мне написала: «Борис, вы можете писать «медведь», а иметь в виду белочку, только никто этого не поймет». Я с ней спорить не стал и послал ей в подарок это стихотворение. Моя внучка Лилечка это стихотворение прочла и сказала: «Никакой это вовсе не медведь, а белочка!»

Кошкины страдания

Когда просыпается киска, она
Мечтает похожею стать на слона.
Ведь слон — он герой, если ринется в драку,
То одолеет любую собаку.
Ведь слон не боится ни дикую птицу
(К примеру, орла), ни пантеру, ни львицу,
Удавы ему — не страшнее ужей.
Но слон (хи-хи) очень боится мышей!

Ах, если б слоном ей случилось родиться,
От зависти б лопнули тетя тигрица
И котик знакомый (такой задавака, 
Он думает — спас он слона от собаков!).

И мышки б, на гóре, узнали потом —
Как дело иметь с самым храбрым слоном!
                              Сочи, август 1981 г.

Застольная

Я возьму большой бинокль, заберусь на вышку,
Чтоб увидеть издаля девушку Иришку.
Эх, раз, да еще раз, c объективом «Рыбий глаз».

Что-то ловит рыболов на свою мормыжку,
Гена песенку поет про мамзель Иришку.
Эх раз, да еще раз, крокодила не карась!

В день рожденья папуас скушает коврижку,
Если в гости пригласит девушка Иришка.
Эх раз, да еще раз, дядя Боря — папуас.

Неуклюже пешеход побежал вприпрыжку,
Тащит он цветок в горшке девушке Иришке.
Эх раз, да еще раз, кушай кактус от зараз.

Папа, мама и сестра подарили книжку,
В ней картинки и стихи девушке Иришке.
Эх раз, да еще раз, лезет в гору скалолаз.

Приглашает на танго крокодил мартышку.
За роялем жмет педаль девушка Иришка.
Эх раз, да еще раз, погуляли — просто класс!
                              5 сентября 2008 г.

Примечание.

Когда Иришка была маленькая премаленькая, ей подушечку подкладывали, чтобы она до клавишей могла дотянуться. А еще она с папой плавала на лодке по речке, полной крокодилов, и очень боялась. Теперь же она носит шляпку точь в точь такую, как у английской королевы, а все крокодилы ее уважают.

Счастливая история
про разумную девочку Лилечку и ее китайского дедушку

Здравствуйте. Это маленькая Лилечка. Я нарисовал ее на картинке. Получилось не очень хорошо, но ее все сразу узнают, потому что главное у Лилечки — это большие глазки и очень много ножек.

Как известно, у всех детей много ножек, поэтому они могут бегать целый день не уставая. Обычно родители на это даже внимания не обращают или обращают внимание лишь тогда, когда приходится покупать много туфелек, потому что на все ножки не хватает. Тогда они понарошку ворчат: «Когда же у нее, наконец, число ножек станет нормальным!» Они так ворчат для того, чтобы дети видели, какие они строгие, и слушались. На самом же деле, всем папам и мамам нравится, когда у их детей много ножек.

Лилечкины папа и мама тоже все время на нее любовались, хотя иногда и ворчали. Они говорили: «Как наша Лилечка быстро растет! Так, глядишь, скоро и у нее число ножек будет нормальным!»

Первый, кто заподозрил, что тут что то не так, был Лилечкин папа. Обычно он покупал Лилечке туфельки на новые ножки и хорошо с этим справлялся. Но как-то раз Лилечка захотела пойти на утренник очень красивой и поэтому попросила папу, чтобы он на каждую ножку купил туфельки разного цвета. Тут папа растерялся, потому что он не знал так много цветов. В детстве, когда он учился в школе, его научили различать семь цветов радуги, и еще он знал серо-буро-малиновый цвет, но этого на все туфельки не хватало.

Тогда папа написал письмо в токийское отделение «Эриксона», где у него был знакомый японец из страны восходящего солнца. Все японцы из этой страны учат в школе 256 цветов. На самом же деле, многие продолжают дальше учиться в Университетах, где преподают 512 цветов, а те японцы, которые работают в «Эриксоне», различают даже 1024 цвета, потому что как раз столько нужно для их новых цветных телефонов. Знакомый японец сразу же папе ответил, какие цвета как называются и этого хватило на все Лилечкины туфельки.

Потом у Лилечки начались проблемы с мальчишками. Как известно, все мальчишки любят ездить на маленьких автомобильчиках, так же как все девочки любят наряжать кукол. Когда Лилечка просила кого-нибудь из мальчишек подвезти ее до дома, то он обычно очень сердился, потому что Лилечкины ножки мешали ему переключать скорости. Когда ее по-хорошему просили: «Будь добра, подбери, пожалуйста, свою двадцать четвертую ножку!», то она очень смущалась, краснела и подбирала совсем не ту ножку, от чего становилось еще хуже. В конце концов мальчишки перестали подвозить Лилечку на своих автомобильчиках и стали дразнить ее сороконожкой.

У Лилечки был дедушка Бо, старенький китайский старичок. Дедушка Бо жил на тропическом остове, где было много обезьянок и разноцветных попугаев. Летом на острове было жарко. Зимой, правда, тоже было жарко, но зато шли тропические ливни из-за чего некоторые обезьянки простужались.

Бо очень гордился тем, что он человек разумный. Так было написано в его визитной карточке:

Дедушка Бо

Homo Sapiens
Человек разумный

Дедушка Бо учил маленьких обезьянок тому, как надо правильно жить в тропическом лесу. Он им говорил, что хотя они родились обезьянками, но в ходе эволюции они обязательно станут либо Хомо Сапиенсами, либо люпусами. Многие обезьянки мечтали стать люпусами. Поэтому они с утра до вечера распевали песенку «Хомо Хомини люпусом ест!» В общем, ничего удивительного. Это так же, как многие мальчики, которые ездят на своих маленьких автомобильчиках, мечтают стать олигархами.

Лилечка думала, что если бы она была маленькой обезьянкой, то обязательно постаралась бы в ходе эволюции превратиться в Лилечку разумную. Она часто говорила маме и папе, что собирается съездить на тропический остров. Но папа и мама отвечали: «В газетах пушут, что на тропическом острове сейчас ищут Сарсу, которая убежала из Китая. Эта Сарса красная, опасная и очень заразная, поэтому правительство отменило все пароходы и самолеты, чтобы Сарса никуда не убежала! Придется подождать, пока правительство ее поймает и одолеет».

Пока правительство боролось с Сарсой, Лилечка и дедушка Бо писали друг другу письма. Дедушка Бо в своих письмах сообщал про утреннюю и вечернюю температуру обезьянок на острове, а Лилечка писала про то, какие книжки она уже прочитала и какие новые песенки выучила наизусть.

Долго ли, коротко ли, но прилетела, наконец, Лилечка к дедушке Бо на тропический остров и стала помогать ему учить обезьянок.

Дедушка Бо очень любил наблюдать эволюционный процесс. Он внимательно следил за тем, как обезьянки карабкаются по деревьям и едят бананы. Некоторые обезьянки складывали два и два банана, чтобы посмотреть, сколько всего выйдет. Другие же обезьянки, наоборот, у них все бананы приватизировали. При этом они оскаливались и грозно рычали.

Дедушка Бо уходил в тропический лес рано утром. Перед этим он пил кофе и не будил Лилечку, чтобы она могла как следует выспаться. Когда Лилечка просыпалась, то она сама завтракала тем, что находила в холодильнике. Обычно она завтракала пирожными с шоколадом и отправлялась в лес помогать дедушке наблюдать обезьянок. Вечером Бо снова пил кофе, но уже не черный, а цвета кофе с молоком. А Лилечка ела апельсины и тропические фрукты с другим шоколадом. В обеденный же перерыв дедушка и Лилечка ходили в кафе есть мороженое с толченым льдом. Это у всех китайцев самое любимое дневное блюдо.

Однажды дедушка Бо так увлекся своими наблюдениями, что забыл в обеденный перерыв наесться мороженого с толченым льдом. Когда же он, наконец, отвлекся от своих наблюдений, то в лесу было уже совсем темно и все кафе были закрыты. Честно говоря, Лилечке и раньше не нравилось, что дедушка Бо ест всего три блюда, поэтому на этот раз она решила взять инициативу в свои руки и приготовить дедушке специальный праздничный ужин. Для этого она взяла и сварила хитрый тайский Том Ям супчик. Может быть не все знают, что это за супчик и в чем его главная хитрость. Пока Лилечка готовила Том Ям суп, а это долгая история, дедушка Бо вначале читал ей выдержки из русской классики. Время приготовления вышеописанного супчика сравнимо со временем эволюции, и дедушке читать русскую классику быстро расхотелось. Тогда дедушка стал по привычке Лилечкину эволюцию наблюдать. Однако это очень трудно наблюдать эволюционный процесс, если никто не карабкается по деревьям и не ест бананов. «Ничего, зайдем с другого края», — сказал дедушка и стал считать число Лилечкиных ножек, которое в ходе эволюции должно было стать нормальным, поскольку на каждую девочку по правилам полагается всего две ножки. Дедушка долго считал ножки и потом решил, что ошибся, потому что в результате у него получилось больше двух. «Это потому, что она носится туда сюда, только ножки мелькают», — сказал дедушка, и не торопясь пересчитал ножки еще раз. Во второй раз получилось еще больше.

«Я уже становлюсь стареньким старичком», — подумал дедушка Бо и сосчитал ножки в третий раз очень и очень внимательно. В третий раз получилось больше, чем во второй. Дедушка сосчитал в четвертый и в пятый раз, и каждый раз у него получалось все большее число. Тогда до него, наконец, дошло, что он наблюдает эволюционный процесс. «Как же это может быть? — подумал дедушка Бо. — Если Лилечка собирается стать человеком разумным, то число ножек у нее должно быть нормальным, а если она будет люпусом — то ножек будет ровно вдвое больше». Но у Лилечки ножек было много больше, чем у человека разумного и люпуса вместе взятых.

И тут, наконец, яркая идея озарила дедушку. «Лилечка, ты никогда не будешь разумным человеком или люпусом! Ведь мы всегда считали тебя цветочком! — воскликнул дедушка Бо. — Даже имя дали тебе цветочное. А это у тебя вовсе не ножки, а корешочки, как и полагается каждому цветочку».

«Нет, — заплакала Лилечка. — Я не хочу быть цветочком, я хочу быть Лилечкой разумной!» «Ну не надо капризничать, — сказал дедушка Бо. — А то я тоже начну плакать и говорить, что я не хочу быть стареньким старичком, а хочу быть добрым молодцем. Каждый должен следовать своему призванию. Ты должна быть цветочком в чьем-то саду».

Я не знаю, съели ли Лилечка и дедушка Бо в тот день весь Том Ям суп или у них осталось еще на следующий день. Это совсем не важно. Важно только то, что на следующий день Лилечка простилась с дедушкой и отправилась в свое королевство. По пути она встретила благородного принца, который спросил ее, от какого Версаче она хочет свадебное платье и в каком соборе предпочитает венчаться. После того как принц получил вразумительные ответы, от пригласил Лилечку на тур вальса и стал с ней кружиться.

Принц звал Лилечку «мой цветочек», и у них началась очень счастливая жизнь. У них было очень много детей — больше тысячи девочек — и они, чтобы не путаться, всех девочек звали Виолами или попросту Анютками. У Анюток-Виол было много ножек и большие глазки, совсем как у Лилечки до эволюции. Вы можете увидеть все семейство в полном сборе в королевском саду. Это совершенно необыкновенные цветы. C древних времен этим цветам приписывали свойство привораживать любовь. Нужно было только брызнуть на веки спящего принца соком анютиных глазок. Дождаться когда он проснется и увидит Вас. И все — полюбит Вас навеки!

Дедушка Бо вскоре стал эмеритусом¹ и был очень счастлив что может ничего не делать и при этом иметь бесплатную тарелку супа. Теперь он часто сидит в королевском саду и наблюдает эволюцию маленького народца. А Анютки очень любят во все глазки глядеть на дедушку. Вот и вся история.

¹emeritus — заслуженный профессор в отставке.