«Танго соловья–2»
(Ю. Богословский — Б. Майзель — О. Строк)
«Неотъемлемым свойством популярных мелодий становится заимствование, иначе говоря, плагиат. Не обошло это и «Танго соловья»:
«… Позарился на «Танго соловья» советский поп-композитор Александр Морозов… В данном случае оригинал модифицирован довольно умело и изощренно… Позаимствовано не все, а только основная тема… И только коварная Алла Пугачева, насвистывая между куплетами, дает понять, откуда ноги растут. А песняк получился такой: «Мой голубь сизокрылый», — написал в своем журнале один из пользователей сайта livejournal.com в июне 2008 года» — этот невинный и где-то даже эмоционально лишний фрагмент моего рассказа о «Танго соловья», как оказалось, был не последней интригой в истории песни.
И опять всему виной Борис Лукьянчук… Ведь именно он, прочитав черновой вариант публикации, сказал: «А я слышал когда-то это танго с текстом. Там еще были слова — «светилась из-за туч луна». — «Да-а-а?..» — протянула я удивленно, так как с самого детства слышала только «классический» вариант, но пошла искать слова. Они нашлись очень быстро — стихи, написанные Эдит Утесовой, дочерью Леонида Утесова «Расстались мы».
На сайте «Старая пластинка» эти наивные, как мне показалось вначале, девичьи стихи представлены пластинкой — «Расстались мы», танго, сл. Э. Утесовой, Гос. эстр. орк. п/у Леонида Утесова, 9338–1939 г.
С номером записи 9338 или Г–9338 пластинка тиражировалась после 1950 года, судя по номеру «Технических условий» (ТУ) справа на этикетке. Причем, тиражировалась в двух вариантах на двух разных фабриках: на Ленинградской фабрике «Грампластмасс» Леноблпромсовета с упоминанием — «муз. Майзеля», а на Ленинградском заводе министерства культуры СССР — без фамилии композитора.
На второй стороне этой пластинки под номером 9337 идет запись танго Оскара Строка «Спи, мое сердце».
Фото пластинок взяты на сайте*) «Лавка древностей: коллекционирование и антиквариат».
*) Лавка Древностей: коллекционирование и антиквариат. Каталог ресурсов с аннотациями, патефонные грампластинки, знаки, открытки, марки и т.п.
В Российском государственном архиве фонодокументов (Перечень «Звуковой архив, Выпуск XXXIX «К 110-летию со дня рождения Л.О. Утесова», нахожу:
Арх.№ф.540, оп.8 «г», №142-2 (пр.№9338) ориг.нет, пл.есть, ф.и. Дата: 1939 г. МГ 548 Б.С. Майзель, сл. Э.Л. Утесовой «Расстались мы», песня-танго Э.Л. Утесова Джаз-оркестр п/у Л.О. Утесова, н.а. СССР
Арх.№Г 60893-2 (пр.№М60-40308) ориг.нет, пл.есть МГ 1310 Б.С. Майзель, сл. Э.Л. Утесовой «Расстались мы», песня-танго Э.Л. Утесова Джаз-оркестр п/у Л.О. Утесова, н.а. СССР
Посмотреть бы — стоит ли на этикетке фамилия композитора… Но не нашла нигде фото этой пластинки 1939 года, которую после войны тиражировали с тем же номером 9338.
А пока послушаем запись танго «Расстались мы» в исполнении Эдит Утесовой:
Расстались мы
Прощались мы, светилась из-за туч луна, Расстались мы, и снова я одна, да, я одна. Расстались мы, и любви возврата больше нет, Но отчего твой злой ответ Оставил в сердце след? Не слышал от меня ты слова упрека, За что ж обидел ты меня жестоко, милый? Расстались мы, другой любви я не ищу, Но если ты вернешься, я тебя тогда прощу.
В трехминутной записи собственно песня занимает меньше половины всего времени звучания, остальное — оркестр.
«Не исключено, что Эдит написала слова к услышанной мелодии, а потом Утесовы решили попросить композитора Бориса Сергеевича Майзеля сделать аранжировку. Странно… У Утесовых только одна песня, автором которой он числится. И никаких больше пересечений нигде — ни в книге Леонида Утесова, ни в статьях других авторов. И песен других тоже нет», — размышляла я.
Особенного сходства с «Танго соловья» я в песне Эдит не заметила. Что-то такое, может, и есть, разбросанное по всей композиции, финал которой (в исполнении оркестра) мне тоже напоминает другую мелодию. Но возникла вот какая мысль. Очень часто теперь находят оригинальные, исходные мелодии популярных довоенных советских песен, правда, и наоборот тоже бывает — находят заимствование наших мелодий. Чем вдохновиться, какое из витающих в воздухе сочетание звуков могли использовать для своих танго Юрий Богословский и Борис Майзель?.. Оскар Строк, «король танго», до войны живущий вне СССР, но пластинки его могли быть в коллекциях любителей и профессионалов. Не поискать ли у него похожую мелодию? И она нашлась! «Мое последнее танго», первым исполнителем которого был Петр Лещенко.
Что ж, слушаем музыку и читаем текст песни. Был замечательный сайт a-pesni.golosa.info — с текстами, нотами, историями некоторых песен, но что-то приключилось с ним. Оттуда я почерпнула информацию о «Моем последнем танго» (музыка Оскара Строка, слова Александра Перфильева) из репертуара Петра Лещенко (1898—1954). Запись на пластинку — фирма «Колумбия» (Англия или филиал), 1936—1937 гг., WHR375.
Мое последнее танго
Помнишь эту встречу с тобой В прекрасном теплом Марселе, Где мы с тобою сидели? В берег бился синий прибой, Но все умчалось, точно сон. Стан твой нежный я обнимал И твой ротик целовал. Не забыть той встречи с тобой, Когда прощалась ты со мной.
Прощай, прощай! Прощай, моя родная! Тебе я шлю мое последнее танго. Я так любил тебя, я так страдаю, Но ты не знала сердца моего. Прощай, прощай! Прощай, моя родная! Не полюбить мне в жизни больше никого. И о тебе одной лишь вспоминаю я И шлю мое последнее танго.
А не «ответила» ли Эдит Утесова своим «Расстались мы» на услышанное ею танго Строка? Ведь как тексты сочетаются! Может, и музыкальная тема Строка сознательно вплетена в ткань другой мелодии? А оркестровое обрамление просто прячет внутри эту тему, сглаживает, размывает сходство.
Давайте теперь послушаем укороченную версию Эдит, без начального музыкального «пролога» (альбом «Советское Ретро 30-х годов»).
«Оскар Строк — это серьезно! Он же король танго. Кстати, я тоже обратил внимание на то, что длинное вступление у Эдит играет роль камуфляжа, как будто это что-то новое, но лишь до тех пор, пока не звучит основная тема», — согласился со мной Борис Лукьянчук.
Дмитрий Драгилев
«Лабиринты русского танго»
«Объявлять одно из первых и очень удачных танго последним — шаг в высшей степени опрометчивый. Но каковы референции? Последняя встреча в кафе «Марсель»? Или в притоне «Трех бродяг», о котором пелось у Юрия Милютина? Или последнее танго в аргентинской таверне?
15 сентября 1931 г. Строк открывает собственный дансинг на ул. Бривибас 31. На первом этаже нового дома ген. Сникера, построенного в модном функционалистском стиле неподалеку от церкви Александра Невского.
Не просуществовав и трех месяцев, дансинг терпит крах. В ночь на субботу 28 ноября 1931 г. у Строков на Мариинской 64 обыск. В ту же ночь композитор был арестован. Суд оправдал Строка по 11 пунктам обвинения, но по двум оставшимся пунктам он попадает на 7 месяцев в долговую тюрьму. Супруга композитора распродает имущество. В камере Строк пишет «Мое последнее танго». Через неполный месяц музыкант выпущен под залог и вместе с семьей вторично уезжает в Берлин, город, который уже в 1933 г. он окончательно покидает, перебравшись в Каунас, а затем вернувшись в Ригу.
Перед отъездом Строка в Берлин Лещенко с большим успехом исполняет «Мое последнее танго» в кафе «АТ» в сопровождении автора.
«Мое последнее танго» тематизирует воспоминания о Франции и является своеобразным прощанием с возлюбленной. Адресат точно неизвестен. Роман с Эльзой Буш? Воспоминание о Лени Либман?.. Продолжая «французскую линию», по ритмической структуре это «наиболее аргентинское» танго Строка. В его начальной мелодической фразе использована музыкальная символика с «роковой» коннотацией» (т. н. катабазис — нисходящий хроматический ход — и тритон — считающийся неблагозвучным музыкальный интервал). Оба приема отсылают сразу к трем известным произведениям: танго Гаде «Ревность», хабанере Ж. Бизе из оперы «Кармен», и композиции С. Ирадьера XIX в. как первоисточнику всех танго. Обращение к оперному сюжету «Кармен» не случайно: Хозе, протагонист этой оперы, обольщенный и обманутый роковой женщиной, некоторое время проводит в заключении» (отрывки из книги на сайте a-pesni.golosa.info).
Композитор Б. С. Майзель
«Композитор Борис Сергеевич Майзель окончил Ленинградскую консерваторию в 1936 году по классу М. Штейнберга и П. Рязанова. Композитора привлекают преимущественно инструментальные жанры. Он автор пяти симфоний, балета «Снежная королева» на либретто Е. Шварца по одноименной сказке Г. Андерсена, нескольких симфонических поэм, скрипичного концерта, двойного концерта для виолончели и фортепиано, камерных ансамблей, романсов. Его балет «Далекая планета» — один из первых опытов создания хореографической композиции на космическую тему. В партитуру балета введены электроинструменты, придающие музыке балета своеобразный характер (Л. Энтeлиc. «Композитор Б. С. Майзель». Сайт «Русское кино»).
Б.С. Майзель родился 17 июня 1907 года в Петербурге. С 1944 года жил в Москве.
Кроме опер, балетов, сочинений в разных жанрах классической музыки, написал 5 романсов на сл. В. Маяковского, Н. Асеева, С. Кирсанова (1936), 4 романса на сл. А. Пушкина (1937), 4 романса на сл. М. Лермонтова (1937), 4 романса на сл. Ф. Гарсиа Лорки (1966), 3 романса на сл. Е. Евтушенко (1966); для симфоджаза — сюиту «Вечерние голоса» (1951); песни на сл. А. Кузнецовой, М. Львовского, М. Рудермана, С. Маршака, А. Барто и др. Умер в 1986 году, похоронен на Введенском кладбище в Москве.
И еще одно воспоминание о композиторе Борисе Майзеле одного из пользователей сайта livejournal.com:
«А жили на Белорусской, в доме у вдовы композитора Бориса Сергеевича Майзеля Марьи Андреевны Майзель—Козловской, с которой меня познакомил Сергей Михайлович Слонимский — я играл тогда московскую премьеру чудесной органной сонаты Майзеля — через шестьдесят лет после создания!»
Оскар Строк
Почти вся сознательная жизнь композитора была связана с Ригой, куда он переехал из Петербурга в тридцатилетнем возрасте в 1923 году. Именно отсюда разошлась по всему миру и стала невероятно популярной написанная Строком музыка, именно здесь его многочисленные почитатели провозгласили Строка «королем танго»…
Все пошло прахом 22 июня 1941 года. В начале войны семья Строка успевает эвакуироваться из почти мгновенно занятой немцами Риги, что спасло ее от верной гибели, ожидавшей все еврейские семьи на оккупированной территории. Кое-как обустроив жену и детей в Алма-Ате, Строк почти всю войну проводит в действующей армии в составе фронтовых концертных бригад. Его партнеры по выступлениям на передовой — ведущие советские певцы, композиторы и актеры.
Заканчивается война, но страна продолжает жить в казарменном режиме… Легкая музыка оказывается под запретом, и Оскар Строк остается не у дел. В это же время происходит событие, боль от которого он носил в себе до последних дней своей жизни. Ему, участнику войны, автору свыше 300 танго и 300 других музыкальных произведений, исполняемых лучшими оркестрами Франции, Италии, Германии, Японии, Румынии, Венгрии, Югославии, Аргентины и других стран, не позволяют вступить в Союз Советских композиторов…
Итак, Советская власть не уничтожила его, как Мейерхольда, Михоэлса, Кольцова, Ясенского, Бабеля и тысячи других; не изолировала от общества, как Козина, Русланову, Федорову, Жженова; она погубила в расцвете сил кипучую творческую натуру, принудив ее к вынужденному бездействию. Оскар Строк разделил судьбу Платонова, Булгакова, Зощенко и до наступления хрущевской оттепели зарабатывал на жизнь игрой в ресторанах, редкими выступлениями в домах отдыха и санаториях. В начале 60-х годов к нему вновь возвращается популярность. Его мелодии все чаще и чаще звучат в эфире. Пластинки с его произведениями выходят многотысячными тиражами и мгновенно раскупаются. Но, как композитор, Строк закончился. Он еще пытается писать какие-то пьесы, вальсы, интродукции, но они не идут ни в какое сравнение с теми шедеврами, которые он создал в период своего озарения. Здоровье расшатано многочисленными запретами и унижениями, да и возраст уже не тот. Окруженный друзьями и поклонниками своего таланта, Строк вступает в последний период жизни. Умирает он в 1975 году, немного не дотянув до 83-х лет.
Оскар Строк, несмотря на работу в весьма специфическом жанре, внес большой вклад в развитие музыкальной культуры. Он сделал с танго то, что его гениальный соплеменник Имре Кальман сделал с опереттой. Превратил салонный, несколько жеманный и манерный танец в воистину всенародный. Его музыка во многом содействовала появлению, становлению и успеху целой плеяды выдающихся исполнителей, таких как Суговара, Морфесси, Петр Лещенко, Козин, Баянова, Кобзон и многих других. Его лучшие вещи включал в свои концертные программы великий Шаляпин. В Японии и еще в ряде стран до сих пор существуют оркестры, созданные под музыку Строка».
(Фрагменты статьи Гарри Любарского (Чикаго) «Виват, король!»)
«Строк родился в Двинске — нынешнем Даугавпилсе. В семье было восемь детей. Отец будущего композитора тоже был музыкантом — играл в оркестре местного театра. Кстати, театр в конце XIX века открыл тогдашний мэр города Н. Гагельстром, который и был среди самых щедрых спонсоров. Стремясь дать детям хорошее образование, Давид Строк добился разрешения покинуть еврейскую черту оседлости, в которую входил Двинск, и переехать в Петербург. Там Оскар поступил в консерваторию по классу фортепиано. Cтал самым юным абитуриентом — 13–летним! Ну как можно не принять подростка, на счету которого уже были десятки собственных сочинений. Да и сам юноша был не робкого десятка. «Мне не было еще четырнадцати лет, когда я набрался храбрости и решил показать свои песни первой звезде дореволюционной эстрады Анастасии Вяльцевой, — вспоминал Строк. — Она была кумиром публики, однако эта добродушная полная женщина встретила меня приветливо, закормила конфетами и, что самое главное, благосклонно отнеслась к моему творчеству…»
Слава короля танго приходит к нему в 1930–е. «Черные глаза», «Скажите, почему», «Синяя рапсодия» быстро становятся шлягерами. Пластинки с песнями Строка выпускают крупнейшие студии грамзаписи Европы. А в Риге их первый исполнитель Константин Тарасович Сокольский, уроженец Латгалии, друг композитора. Аккомпанирует Сокольскому сам автор.
Строк был блестящим аккомпаниатором. Один пример: в 1920–е в Ригу приехала на гастроли известная исполнительница русских романсов Надежда Плевицкая. Ей представили десятки аккомпаниаторов, но выбрала она Оскара Строка.
В 1930–е он познакомился с Шаляпиным. «Приехав как–то в Ригу, Шаляпин разыскал меня, пригласил в гостиницу «Метрополь» и после угощения, лукаво посмотрев, начал, аккомпанируя себе на рояле, напевать мои песни, — вспоминал Строк. — Он понимал, как приятно мне, что он, великий русский артист, знает мои скромные произведения. Потом он попросил сыграть что–либо из моих инструментальных вещей, известных тогда по записям на пластинках английского хора…»
Из небытия имя Строка советским слушателям возвращают лишь в начале 1970–х. Фирма «Мелодия» выпускает две пластинки с его мелодиями.
Не так давно в Латвии вышла антология «Латвийские композиторы». О ком там только не упоминается… Забыто только одно имя — Оскара Строка. Единственного действительно выдающегося композитора Латвии. Его мелодии, теперь уже не на пластинках, а на дисках, по–прежнему выходят во всем мире».
(Из статьи)
Эпилог
«Музы познания и музы искусства равны и едины перед направляющим их Аполлоном Музагетом». И содержание и форма этой мысли — уже вполне возрожденческие — принадлежали Данте Алигьери».
«Никто из нас, — заметил Галилей, — не обладает всей истиной, но каждый из нас приближается к ней, внося свой вклад в сумму достоверного знания».
Эти высказывания я почерпнула при подготовке к публикации очередной главы из книги историка науки Бориса Кузнецова «Путешествие через эпохи»
Поэтому в конце моего небольшого исследования служитель музы познания и музы искусства Борис Лукьянчук внесет свой вклад «в сумму достоверного знания»:
«…Такие вещи и в науке случаются. Например, Галилей не был первым, кто придумал телескоп. До него это сделали, по крайней мере, два других ученых. Однако только после открытия Галилея телескоп действительно вошел в научную жизнь Европы, а имена первооткрывателей знают лишь узкие специалисты по истории физики. Так что можно сказать, что наука обязана главным образом Галилею за это открытие.
Также и с «Соловьем». Он стал эстетически ценным только благодаря замечательному исполнению Таисии Саввы и замечательной аранжировке Богословского. А кто первый сказал «Э», это теперь не так уж и важно. Ведь мы наслаждаемся именно этим исполнением. В науке мы же всегда отслеживаем, что делают лидеры. Так что танго Строка наверняка попадало в поле зрения Леонида Утесова. И он мог предложить дочери сделать его модификацию…»
Мария Ольшанская
