Борис Лукьянчук
«Юбилей»
(шутка в одном действии)
100-тысячному посетителю Черепахи посвящается
Итак, сегодня, 10 октября 2010 года, в воскресение, в 4 часа 25 минут 44 секунды по московскому времени, на нашу Черепаху явился 100-тысячный посетитель. В это позднее (или раннее) время у нас обычно посетители из западной части мира. Выяснилось, что русские люди сейчас на всех полушариях сидят. А этот, 100-тысячный, оказался из Владивостока и просматривал публикацию про барона Мюнхаузена и 32 мая. И это все о нем (или о ней).
Ольшанская Мария мне велела на юбилей откликнуться и очки публике втереть. Какая Гамбетта, понимаешь… Валенков у меня нет, тут в Сингапуре никто валенки не носит. Зато N-ских Банков тут не счесть. Поэтому идем по Чехову и ждем выхода на сцену госпожи Мерчуткиной Настасьи Федоровны. А я тем временем в Интернет смотаюсь, черт бы его душу драл!.. (Погугливает.) Надо взглянуть, как другие люди такие юбилеи отмечают. Так…
«На выставке коллекции Фабереже встречают 100 тысячного посетителя…»
«Остров Кижи посетил 100-тысячный посетитель! Им оказалась Маритта Валтер, бывшая банковская служащая…»
«Стотысячный посетитель секс-шопа. Посетителям предлагают надуть резиновую женщину».
Чушь какая-то! А, вот, уже горячее.
«Дом музей барона Мюнхгаузена в Латвии. Музей работает всего два года, а уже есть 100-тысячный посетитель. Он удостоился особой чести — 32 мая выпить шампанское с исполняющим обязанности барона. На втором этаже усадьбы устроен музей восковых фигур друзей Мюнхгаузена. В друзьях у барона оказалось много знакомых лиц, включая Льва Толстого и Раймонда Паулса».
Это уже по-нашему! Во-первых, с момента основания Черепахи у нас тоже всего два года прошло. Во-вторых, 32 мая мы регулярно шампанское выпиваем с исполняющим обязанности, о чем читателям уже сообщали. В-третьих, и Лев Толстой и Раймонд Паулс (и хорошего писателя Короленко следует отметить) также входят в число наших друзей. Это вам, блин, не кукол резиновых надувать. (Входит в образ писателя Чехова.) Ну, а если труды мои пропадут даром, то, сестра Мария, не взыщи… Я человек вспыльчивый… Я, сестра Мария, как старуху в салопе увижу, так под горячую руку могу и преступление совершить… Да! (Выходит из образа писателя Чехова.)
Кстати, сто тысяч — это ведь не предел! В Интернете и круче посещаемость бывает. У Любы из Ютьюба миллион просмотров за январь было (мне Влад эту информацию прислал, а ему ее Килдищев сообщил, но это так, «в сторону», как говорят в театре).
Читатели нас в закладки поставили, а авторы Черепахи, как я слышал, хотят по случаю юбилея Марии поднести адрес и серебряный жбан… Это не лишнее… Для репутации Интернет-журнала необходима некоторая помпа, черт возьми! Но читатели люди свои, им, конечно, все известно… Адрес-то я сочинял, а серебряный жбан Мария сама себе купила, но без этого нельзя. Сами авторы ни за что не догадались бы. (Оглядывается.)
Так, что там у Чехова дальше идет: «Дома у себя я могу быть мещанином, есть и спать по-свински, пить запоем…» Это без проблем на современный материал перекладывается, смотри про вышеупомянутую Любу.
А вот как Татьяна Алексеевна излагает: «Ну, наступил вечер, и такие, знаешь, пошли всё мрачные мысли! Напротив сидел молодой человек, ничего себе так, недурненький, брюнет… Ну, разговорились… Подошел моряк, потом студент какой-то… (Смеется.) Я сказала им, что я не замужем… Как они за мной ухаживали! Болтали мы до самой полночи, брюнет рассказывал ужасно смешные анекдоты, а моряк все пел. У меня грудь заболела от смеха. А когда моряк — ах, эти моряки! — когда моряк узнал нечаянно, что меня зовут Татьяной, то знаешь, что он пел? (Поет басом.) Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну!.. (Хохочет.)» Опять к Любе из Ютьюба возвращаемся.
Кстати, а что такое рейтинг посещаемости или тот же тираж журналов? Известно, что тираж «Литературной газеты», в которой писал Пушкин, едва доходил до 100 экземпляров. Журнал «Европеец» с именами Жуковского, Языкова, Боратынского и Пушкина имел пятьдесят подписчиков. В заслугу «Современнику» ставили то, что он достиг пятисот подписчиков. Я все эти сведения взял из старой статьи Виктора Шкловского «Тиражи наших журналов». Он еще писал: «Большая литература — это не та литература, которая печатается в толстых журналах…»
Интернет-журналистика создается на наших глазах. Теперешние Интернет-журналы не сравнить с теми, которые были десять лет назад. Мы ведь понимаем, что нам Любу из Ютьюба по рейтингу нипочем не догнать. Лучше будем сук по плечу рубить. Как говорила госпожа Мерчуткина: «Мне чужого не надо, а только то, что положено по закону».
Человек с адресом. Многоуважаемая и дорогая Мария Николаевна! Бросая ретроспективный взгляд на прошлое нашей Черепахи и пробегая умственным взором историю её воздвижения, мы получаем в высшей степени отрадное впечатление. Правда, на старте ее неспешного продвижения небольшие размеры авторского коллектива, отсутствие каких-либо серьезных операций, а также неопределенность целей ставили ребром гамлетовский вопрос: «быть или не быть?», и в одно время даже раздавались голоса в пользу закрытия сайта. Ваши знания, энергия и присущий вам такт были причиною необычайного успеха и редкого процветания. Репутация Черепахи… (кашляет), репутация Черепахи…
Мерчуткина (стонет). Ох! Ох!
Татьяна Алексеевна (стонет). Воды! Воды!
Люба из Ютьюба (хохочет). Пива и текилы!
Человек с адресом (продолжает). Репутация… (кашляет) репутация Черепахи поднята вами на такую высоту, что наш Интернет-журнал может ныне соперничать с лучшими отечественными и заграничными журналами, включая «Таймс» и «Нэйчурал Географик»…
Мария Николаевна. Депутация… репутация… оккупация… шли Энди с Патаракиным вечернею порой и дельный разговор вели между собой… Не говори, что молодость сгубила, что ревностью истерзана моей.
Человек с адресом (продолжает в смущении). Затем, бросая объективный взгляд на настоящее, мы, многоуважаемая и дорогая Мария Николаевна… (Понизив тон.) В таком случае мы после… Мы лучше после… миллионного посетителя… (Уходит в смущении.)
Занавес
* * *
Автор благодарит А.П. Чехова за помощь в написании данной странички. Мы ведь ему тоже помогали на страницах Черепахи свой юбилей отмечать.
10.10.10, Cингапур
От нашего стола вашему столу…
Sous l'omre d'uri kliukva
Etait assis une devouchka.
Son nora etait Marie,
Mais dans sa froide patrie
On l'appelait Machka.
Перевод на русский язык следует читать в конце этой страницы.
В такой замечательный день, сплошь состоящий из единиц и нулей, самое время чуток расслабиться и послушать замечательную песню, которую поет по-русски Марыля Родович — «Я лежу под раскидистой грушей».
Снова роскошь желаньями правит. Я во всем принимаю участье. Может разума Бог мне прибавит И счастья… Суета нашим чувствам помеха — Разве смысл наш в квартире, в одежде? Буду я на вершине успеха Жить как прежде… Я лежу под раскидистой грушей, Говоря себе в день этот знойный: «Никого никогда ты не слушай, Будь спокойной… Все достигнешь ты, что достижимо, Но однажды ты выйдешь из дома, И пройдет, не здороваясь, мимо Твой знакомый. Но плодами становится завязь. Эта тайна дарована саду. Не проникнет досада и зависть За ограду…» Я лежу под раскидистой грушей, Говоря себе в день этот знойный: «Никого никогда ты не слушай Будь спокойной…»
И совсем уж напоследок, хочу поздравить всех наших авторов — замечательных талантливых людей из разных стран мира — с нашим первым общим большим достижением и порадоваться вместе с ними таким согласием цифр — 101010 в мире и 100000 у нас в статистике. Как не вспомнить и не перефразировать В.В.М:
Единица — вздор,
единица — ноль,
один —
даже если
очень важный —
не подымет
простое
пятивершковое бревно,
тем более…
сайт «семиэтажный»*.
* 7 — количество рубрик в журнале
* * *
Литературный взнос Бориса Лукьянчука в наш журнал представлен на его персональной авторской странице.
Тысяча и одна ночь к коллекции единиц и нулей. Справа на странице — эскиз занавеса для балета «Шахерезада» Валентина Серова.
(Мария Ольшанская)
