Перед Москвой Лиля уснула и спала, пока не проехали МКАД и не доехали до Собинки во Владимирской области.

Это что-то невероятное. Но она, оказывается, может спать до тех пор, пока её не разбудишь.

Остановился у кафе мадам Рыжковой.

Там и душ, и туалет, и еда неплохие.

Лиля попила кофе, я съел минтая в льезоне.

Кофе тоже попил.

Связываюсь с Ромой (это мой товарищ).

Он должен мне приготовить чистую карточку Сбербанка России.

Карточка готова, но он в дебрях Гороховецкого р-на возводит пристройку к жилью. Где-то в какой-то деревне.

Заезжаю в Вязники, получаю в Сбербанке деньги.

Спрашиваю про карточку.

Говорят — вези Рому с карточкой и доками — оформим.

Ищу Рому по деревням.

Нашёл.

Он там пристраивает веранду и меняет крышу в частном доме непонятного села.

Понравилось мне крыльцо в его исполнении.

Прям как для парадов!

И свежеоструженная древесина, и её запах.

Цепляю Рому и по лесным дорожкам, под железной дорогой, где бегают «Ласточки» и «Сапсаны», пробираемся в сторону села Меленки.

Рома за рулем, я сбоку, Лиля пластом на сумках и рюкзаке на заднем сидении.

Доезжаем до Ромы, он выносит Лиле какую-то ягоду.

Забирает привезенные для него три спальных мешка и какие-то железки для дорожного велосипеда, берёт карточку и документы и едем в Вязники.

Лилю не рискнули оставить в дому, побоялись за здоровье матушки Ромы (уж больно злой раскрас у Лили, а матушка Ромы в Бога верит) и Лилино тоже, потому как Рома уже с месяц не в ладах со своей Татьяной, и увидь она этакую Лилю у Ромы в дому…

Везём Лилю в гостиницу и сдаем её с рюкзаком и коробкой.

Сами дальше.

Решаем все вопросы в Сбербанке.

Посещаем ремонтируемого Ромина Форда. Форд на завтра будет готов.

Отвожу Рому в село.

Сам к Лиле в гостиницу.

Та на измене.

Типа кинули.

Вся в слезах.

Кошмар.

Кормлю Лилю греческим салатом, вытираю слезы и спать.

Пока я спал, приезжал Рома на велосипеде, гулял с Лилей по окрестностям.

Я спал под Вести24. Проснулся в 2 ночи. Принял душ.

Нашел Лилю и Рому воркующими за мороженым в кафе.

Попрощался с Ромой, погрузил Лилю и вперед на Нижний.

Нижний прошли по окружной.

Разбудил Лилю показать ей Оку с Окского моста.

Затем она опять уснула. Экий талант у человека спать!

Проснулась она в Чебоксарах.

Трасса строится. Лиля удивляется.

Удивляется обилию кафешек, объёму строительства и ассортименту магазинчиков при заправках.

Она считала на полном серьёзе, что москали тут загибаются без еды.

Упоминала про какие то санкции.

Короче, в этих вопросах она оказалась дремучее бурого медведя из тайги.

Ей нравилось, как люди реагировали на её речь.

Она с удовольствием всем говорила, что она из Львива.

И действительно, я сам был удивлен тем, как её разглядывали чуваши и мордва местная.

Удивила тем, что открыла коробку эту квадратную.

Там, оказывается, были галеты, маргарин, варенье и нусли в меду.

Это типа на случай, если в России трудно будет достать еду, пояснила она.

Доехали до Казани.

Там меня встретил сын моего знакомого по Германии — Антон.

Я ему передал коробку с кабелями для музыкальной аппаратуры, огнетушитель, стойку для микрофона и огромную музыкальную колонку.

Появилось, наконец, место в багажнике для Лилиного рюкзака.

Там из кафе она впервые созвонилась со своим другом из Кустаная.

Надо было её видеть.

— Люблю, — говорит. — Жди.

Сама аж светится.

Тут-то я её и рассмотрел детально.

У неё круглое лицо.

Сама она, оказывается, рыжая, даже с конопушками!

Глаза даже, оказывается, есть, причём — большие!

Довольно таки приятный ротик.

И вообще ничё так девка.

Да, кстати звонила она с моего телефона.

Пришлось мне купить себе другую симку — Билайн-Перевозчик, а ту, с которой она говорила, подарить ей.

Вот тут её и прорвало.

Рассказала, что любимый уехал в Лисаковск уже с год как. Раньше созванивались.

А потом у него сломался телефон и он не смог 8 месяцев звонить.

Вот интересно, все любящие бабы дуры или только львовянки?

Говорит, что он благородный и ухаживает за больными дедушкой и бабушкой.

Не может найти работу по душе и потом опять же забота о близких.

Опять вопрос о… ну вы поняли о ком.

Сама она вся ещё на волне разговора, светится.

Просто не могу как хочется пару вопросов задать типа: «В Лисаковске ни у кого нет сотовых телефонов?»

Но не могу.

Уж больно жалко стало Лилю.

Ну нельзя в такую минуту полного счастья…

Жила она одна в селе типа Яворив в Львивской области с мамой, папой и бабушкой.

Мама уехала в Швецию.

Жила с папой.

Бабушка умерла.

Папа заболел.

Приехала мама.

Папу не любит.

Любит чужих дядей.

Поехала учиться во Львов.

Там сняла квартиру вот с такими «искателями» жизни.

А с волками типа жить…

Город ей не нравится.

Говорит, что это чисто показуха для иностранцев на 2-3 улицах.

Жить на Украине не собирается.

Хочет пристроиться в Казахстане или в России и остаться тут жить.

Понимает, что на Украине лет 10-15 лет ничего хорошего не будет.

А ей уже пора бы и типа семью…

Да вот парень её что-то какой-то нерешительный. Не может в жизни пристроиться.

Вот поменяла она 300 евро, есть 2 тысячи русских рублей, и 900 гривен.

Едет его спасать.

Вселить в него жажду жизни.

Типа она сильная и направит его в бурном море бытия.

— Где бы гривны поменять? — спрашивает.

Караул!

Едем дальше.

Под Набережными Челнами наконец-то я смог разложить сидения и мы поспали.

Под одним одеялом кстати.

Уфу и весь Урал она благополучно проспала.

Проснулась только под Магнитогорском. У села Аблязово (кстати, прекрасный курорт).

Потом, конечно, Белорецк, Ржавка, Муравейник, Буранный, Приморское Фершалпенхауз, Нижняя Санжарка и, наконец, Троицк и Бугристое (граница).

Всё боялась повторения шмона.

1001-й раз объясняю — нет тут таможни, только паспортный контроль.

А она всё — будут потрошить или нет?

Достала!

Российскую прошли за часок с очередью.

Казахскую еще быстрее.

Спросила, как по-казахски — «Спасибо».

Я сказал — «Рахмет ахмет».

«Ахмет» она не запомнила, но «рахмет» казахскому погранцу сказала.

Он покраснел и почему то сказал «спасибо» по-русски.

Была поражена ассортиментом товара в простом магазинчике села Карабалык (первое село в Казахстане с заправкой и обменником).

Купил ей кофе Капучино.

Грызла с галетами.

Поменял ей рубли в обменнике на тенге.

Расстроилась, что гривню не берут.

Смешная.

Её даже на российской стороне украинско-российской границы не берут.

А в Казахстане и подавно.

Пришлось поменять ей самому из расчета на одну гривну — 3 рубля России.

До Кустаная от границы 170 км. От Карабалыка — 140.

Дорога хорошая.

Разрешено 110 в час, еду почти под 120.

Казахи превышения не прощают. Работают на себя, какое уж тут прощение.

Штраф 19 тыс. тенге, это примерно 85 евро. Ну за 5 тысяч тенге отпускают, как правило.

На объездной меня встретил Иван.

Я передал ему сумку, пакет, шторки и дворники от Сергея из Германии.

И… Лилю.

Иван отвезет её до Рудного.

Там дождётся её парня, который выехал из Лисаковска.

Даст ей свой телефон.

Мой она уже записала ранее.

Попрощался с Лилей и поехал дальше.

До Караганды ещё оставалось примерно тысячу километров.

Спал я уже в Октябрьском в гордом одиночестве.

Про Лилю и не вспоминал.

Утром подъехал к Есилю. И надо же такое «счастье»!

Стоит казачек на повороте и машет желтой веревкой.

Останавливаюсь. Говорит, что надо его оттянуть в Астану.

У него на Приоре полетел ремень ГРУ.

Твою мать!

А это 440 км. как минимум!

— Стою, — говорит, — со вчера, с обеда.

Ну что делать?

Цепляю.

Тащимся 60-70.

Караул.

Засыпаю.

Остановились.

Поспали и дальше.

В 6 вечера я его припер в Астану!

С дороги позвонил Лиле (она купила пакет казахского Актива в Карабалыке). Пока счастлива.

Не знаю, что напишет через недельку.

Получаю в Астане (200км. от Караганды) звонок от друга Мики из Степногорска.

Собрался с женой Татьяной в Караганду к однокласснице — тоже Татьяне.

Сам он живет в Степногорске, это 200 от Астаны в сторону Петропавловска и далее в степь.

Я разворачиваюсь и дую к нему.

Уже в 9 вечера я был у него.

В 12 спать.

В 3 подъём и в Караганду.

Приехал в 8 утра…

У Лили по ходу медовый месяц.

Посмотрим, что будет после.

Просто она еще наивная очень.

Нигде не была.

Всё, что она знала о России и москалях, у неё сломалось.

А новое не выстроилось пока.

Она знала о России только то, что сказал телевизор.

А увидела совсем другое.

Нормальных, добродушных и отзывчивых людей.

Мощное дорожное и вообще строительство. Изобилие магазинов…

Она даже сказала — «А ведь за Уралом там ведь тоже русские живут. Да сколько же там земли?»

Она удивилась, что у нас на въезде в Республики надписи на национальных языках республик.

Что сначала написано Шупашкар, а ниже — Чебоксары.

Что в Татарии есть Яр Чалы, что значит Набережные Челны, и что там производят КАМАЗы.

Она увидела динамичную, живую страну с людьми.

Удивилась что в Казахстане есть куча сел с названиями городов Украины.

Стоя в очереди на пункте пропуска Бугристое, она разговорилась с водителем грузовика, уроженцем Украины, который живёт и работает в Казахстане и не собирается уезжать на родину.

Она открыла для себя новый мир.

Я как-то за дорогу привык к ней.

Она еще такая дурочка, ей-Богу.

Такая наивная.

Так хочется счастье ей, дурёхе.

Я очень трудно отпускаю от души вот таких, как Лиля.

Всегда хочется помочь и прочее…

Мы-то расстались 2 дня как.

Она там пока в эйфории от встречи.

Что будет далее — напишу.

Она обещала звонить и писать.

Пытался я её спросить: «Что ты хочешь сказать людям и миру вот этим эпатажем?

Ничего вразумительного в ответ не получил.

Я так понял, что она сняла квартиру во Львове вот с такими сожителями, и она стала как бы частью их тусовки.

Но парень её не из таких, как я понял, он из её городка по ходу.

Удивило, что она старалась всячески отсрочить встречу с ним под разными предлогами.

Я спросил: «В чем дело, Лиля?»

Она сказала, что ей нужно время, чтобы привести себя в порядок. Умыться и переодеться.

Ваня сказал, что неумытую он ему(парню её) Лилю не отдаст.

Он заедет с ней к себе домой сначала, где она сможет привести себя в порядок.

Она ей-Богу была счастлива.

Такое у неё светлое лицо…

У самого две дочери.

Старшая-то уже всё, определилась.

И муж любящий, и ребёнок, и работа по душе. И материально все хорошо.

А младшая ещё в поисках, хотя пора бы и задуматься. Ей уже 25-й год пошёл как…

А что мне делать? Дома сиднем сидеть или «козла забивать» во дворе под пиво?

Я вот недельку отосплюсь, расслаблюсь и в дорогу. Там жизнь, там события, там люди.

Опять же друзей по республикам много завел… У меня таких с каждой поездки куча.

Столько всего происходит за почти неделю пути.

Всяких подвожу. И девушек и дедушек, и бабушек.

Не на себе везу. Не трудно…

Примечания:

¹⁾ Лисаковск — город в Костанайской области Казахстана. Расположен на правом берегу реки Тобол (приток Иртыша). 17 июня 1997 года Указом Президента Казахстана транскрипция названия города Кустанай на русском языке была изменена на город Костанай, а Кустанайской области — на Костанайскую область.

²⁾ Готы — субкультура, зародившаяся в конце 70-х годов XX века в Великобритании на базе панк-движения. Готическая мода весьма разнообразна и включает ряд специфических направлений, однако общими чертами для большинства из них являются преобладание чёрного цвета в одежде, специфическая атрибутика и особый макияж.

³⁾ Аутсорсинг (outsourcing) в дословном переводе с английского языка означает привлечение внешних ресурсов для удовлетворения собственных потребностей. В деловой практике этот термин применяется при размещении длительных заказов на получение от других предприятий необходимых услуг либо при передаче некоторых производственных функций на стороннюю фирму.

⁴⁾ Шабала — мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах. Концепция Шамбалы первоначально была частью классического индуизма.

⁵⁾ Копти (укр. Кіпті) — село в Козелецком районе Черниговской области Украины.

⁶⁾ Кулэмэт в переводе с украинского — пулемёт.

⁷⁾ Правосеки (разг.) — члены радикальной националистической организации «Правый сектор» на Украине, боевое крыло майдана-2013.

Послесловие

— Да я же знаю этого человека! Или такого же человека, — подумала я, когда прочитала в Интернете рассказ о Лиличке и его обсуждение с участием автора.

Он позвонил как-то по телефону и предложил встретиться, поскольку ехал через Харьков. Мы встретились, выпили кофе, он уехал на границу, а потом опять позвонил и сказал, что в документах досадная опечатка, и ему нужно задержаться на сутки. Что делать? На местном базарчике разыгрались сцены, пропущенные в саге о Лиле. Продавцы были в восторге, когда мой гость опустошал прилавки, складывая купленное в огромные пакеты. «Ты всё это съешь?» — растерянно вопрошала я. «Нет, ты позовешь еще одну харьковчанку, твою подругу, и мы съедим это втроем!» По дороге домой он очень артистично вздыхал и плюхался на скамейку, изнывая под тяжестью покупок. «Как мне тебя жаль, но мне вредно поднимать тяжести», — отвечала я на безмолвное предложение взять в руки один из пакетов.

В ожидании нашей подруги мой гость по телефону улаживал дела случайно встреченного попутчика, товарища по несчастью, тоже не сумевшего пересечь в тот день украинско-российскую границу. Оказывается, он не только подвез беднягу домой и предложил свою помощь на следующий день, но и в абсолютно чужом городе руководил им — в какую именно инстанцию лучше обратиться, чтобы быстрее решить вопрос с выездом.

Потом мы пиршествовали втроем, а еще позже мы с подругой ушли к ней ночевать, оставив гостя с включенным компьютером, недопитой бутылкой и в гордом одиночестве, напоследок рассказав, как открывать дверь квартиры в случай чего. А на следующее утро, вернувшись домой, я увидела его гуляющим во дворе вокруг машины.

— Послушай, а если бы я задержалась, кто бы открыл тебе входную дверь в подъезд?

— Как кто? Соседи! Я с ними уже познакомился, и они мне уже открывали, когда я забыл телефон в квартире.

Потом мы позавтракали, и можно было уже собираться. Недопитая бутылка оставалась на столе с вечера, и теперь я ее содержимым протираю клавиатуру ноутбука. Неудачливый попутчик так и не отзвонился, мы сели в машину вдвоем. В конце улицы попрощались, я вышла, и пока можно было, махала рукой вслед.

Рассказ Владимира (фамилия его остается «за кадром»), несмотря на такие суперсовременные реалии, как пункты перехода украинско-российской и других государственных теперь границ, гастарбайтеры из бывших советских республик, местная валюта и проблемы с её обменом, является бесспорным ретро, поскольку вызывает в сознании вечный образ очарованного странника, который может прийти к нам с равной вероятностью как из повести Николая Лескова, так и из стихотворения Михаила Анчарова о шофере-дальнобойщике, водителе МАЗа — «Знаешь, крошка, зачем я гордый? Позади большой перегон». Таков характер его героя (может, и самого автора) — явление, могущее возникнуть только на российских просторах и не подвластное времени с его общественно-политическими виражами.

В заключение два отзыва читателей в месте первой публикации текста.

Второй привожу на языке оригинала — там все понятно и без перевода.

«Есть цепочка фактов. А дальше автор нанизывает свои переживания, интерпретации, делится взглядом на мир, своей философией и даже что-то пытается навязать миру. Это и есть переливающийся жемчуг в ожерелье, а не факты, опись, протокол».

«Почитав Феєрію. Ну що сказати? Якась нібито добра Фантазія. Але все одно сквозить політично-накуреним вихвалянням і якоюсь рекламою. Феєрія приправлена персонажем з Західної України, Лілею — яка ніби як пластилін, на якому роблять копію ключа для заготовки. Ліля розказує, як їй важко і яка вона покинута - але водночас є дуже вдячна Воділє щедрому. Щедрому, Сильному, Багатому, Безкорисному. І трошки переселенцями молдаванами підсилено картіну. В общому Автор примінив непоганий прийом художньої романтики в стилі Алєксандра Гріна — на сучасний манер. Ну як би сказав любий, хто знайомий з творчістю нашого сучасника і метра Леся Подеревянського, — що тут є «Дохуя Масла». Саме так».

Мария Ольшанская