Как мы утопили лодку

Как бы я ни обходила стороной неприятные моменты, в итоге я все равно влечу туда под барабанную дробь и с парадного входа!

В воскресный день я запланировала отдохнуть с новой книгой и чашечкой чая в любимом кресле у камина. Звонки с работы не ожидались, гости тоже. Дети еще в пятницу на все выходные уехали к бабушке, муж в командировке. В доме тишина и покой. На календаре октябрь-месяц. За окном дождливая и холодная осень. А что может быть лучше в такую погоду? Конечно, любимая книга и расслабляющий звук потрескивающих дров, горящих в камине. Одним словом, меня ждала полная нирвана перед новой рабочей неделей.

Но воскресенье неожиданно порадовало хорошей погодой. Тучи наперегонки скрылись за горизонтом, выглянуло уже почти забытое солнце, приглашая к прогулке.

Я еще не успела допить утренний кофе и начала подумывать над изменением планов, когда раздался звонок телефона и знакомый бас начальника моей подруги Светы, а также друга моего мужа, в приказном порядке сообщил, что днем все выезжаем на пикник за город на озёра по поводу то ли какого-то профессионального праздника, то ли еще чего-то там. Присутствие дуэта подруг обязательно. В принципе, неважно, по поводу чего собирался пикник, важно, что за мной приедет машина и оспаривать его решение даже не моги… Будут шашлыки и уха из свежевыловленной рыбы. Этот хитрюга прекрасно знал, чем меня можно соблазнить, что от возможности полакомиться рыбкой я вряд ли откажусь. Я и не думала отказываться, тем более погода располагала.

Место для пикника было выбрано не случайно на другом берегу озера, потому что там была оборудованная рыбацкая стоянка. Был сооружен длинный стол с лавками под навесом, там же под навесом находился мангал. Рядом стоял какой-то вагончик, видимо, в нем хранились рыбацкие снасти. У берега покачивалась одинокая лодка. Даже электричество подведено. Так что рыбакам было где отдохнуть и укрыться в ненастье.

Само озерцо было весьма оригинальным и искусственным. По дну оврага когда-то бежала небольшая речушка. Кто-то инициативный перегородил насыпной дамбой овраг, но не соизволил даже выкорчевать деревья, они торчали из воды по всему озеру. Под небольшим мостком через дамбу было установлено какое-то оборудование, видимо, для периодического спуска воды. А в само озеро запустили мальков карпа, а может и еще какой-то рыбы. На другой берег на машинах невозможно было переехать, поэтому на рыбацкую стоянку пришлось идти пешком через дамбу по узкой тропинке.

Народу собралось человек 20. Все друг с другом хорошо знакомы, не первый раз гуляющие вместе, кроме одного новенького – холостого врача–хирурга. Мэрия, силовики, налоговая, медики, кое-кто из подчиненных и наш дуэт со Светиком. Шашлыки и уха удались. Других закусок тоже хватало, как, впрочем, наличествовал и большой выбор алкоголя. Гулялось весело и мы не заметили, как стемнело. Начались танцы-манцы. Женщин – всего 6 человек, соответственно, все были в танцах нарасхват.

Но так как я была замужем за близким другом Светкиного начальника, а она на тот момент пребывала в очередном мимолетном супружестве, то Петрович целенаправленно караулил нас с подругой и не сводил глаз. Не потому что не доверял нам, а потому что знал своих шалуний хорошо…

В какой-то момент выяснилось, что сигареты у всех мужиков закончились, а закупленные впрок Петрович забыл в машине. Бежать за ними вокруг озера ему не хотелось, и он надумал переправиться на лодке, мол, так быстрее. Лодка была не деревянная и не резиновая, а из какого-то легкого материала, очень верткая. Я напросилась к нему в кампанию и с удовольствием села на весла, а Петрович расположился на корме. В последний момент к нам присоединилась моя подруга, усевшись на носу лодки. И мы отправились в плавание через озеро, лавируя в темноте между торчащими из воды деревьями. Переправились туда удачно и высадили Петровича около машин на другом берегу. Обратно он решил прогуляться через дамбу, чтобы проверить, все ли там в порядке, и приказал нам плыть обратно одним.

Вот зря он принял такое решение. Ох зря… Расслабился, видимо, чересчур и забыл, что нас со Светиком оставлять одних без присмотра небезопасно, тем более в темноте…

Без приключений мы сумели кое-как доплыть до середины озера. Кое-как, потому что мне приходилось постоянно поворачивать голову назад, чтобы не напороться в темноте на какую-нибудь корягу, торчащую из воды. Но дальше начинался более сложный участок с деревьями. Когда на корме сидел Петрович, то он говорил мне: «Чуть левее… чуть правее». Но ожидать от подруги такой помощи было бесполезно. Выпив, она становилась очень словоохотливой, болтала без умолку обо всем подряд. Поэтому мои слова о том, что надо смотреть, куда мы плывем, дабы на что-нибудь не напороться, ее ушей не достигли, со свистом пролетели мимо. За моей спиной с носа лодки звучали то песни, то шло нескончаемое любование вслух звездным небом. Никто около берега, ни я, ни Петрович, как-то не подумал, что подруге есть смысл сразу пересесть на освободившуюся корму и взять на себя роль штурмана в темноте.

Теперь можно признаться, что во всем случившемся далее виновата я одна. Поскольку только мне, идиотке, могло прийти в голову предложить этой ходячей катастрофе посреди озера пересесть на корму в такой легкой лодке. Мысль самой развернуться в лодке и просто грести вперед, хотя это было бы и неудобно, меня даже не посетила. Воистину, когда здравомыслие и разум покидают голову, а дурь даже не думает споткнуться о мудрость и опыт, за последствия всегда приходится отдуваться заднице. И хотя с возрастом на приключения тянет все меньше и меньше, но все равно складывается ощущение, что она становится все шире и шире, тянет как магнит их к себе, типа присаживайтесь поудобнее, ребята, я всегда вам рада…

Разве могла я подумать, что мои слова – «ПЕРЕЙДИ на корму» – будут восприняты так буквально? Конечно, не могла.

Я чуток сдвинулась на бок лодки, дабы освободить место для проползания Светки на корму. Ха-ха… Светка не ползла на корму. Она встала и подиумной походкой решила прогуляться, не забывая сексапильно вилять попой при этом. Как у нее это получалось в столь шаткой лодке и кого она собиралась ослепить своей грациозностью посреди озера и в темноте, я спросить не успела. Лодка дважды каждым бортом зачерпнула воды и, послав нас обеих куда подальше за такое к ней хамское отношение, не менее грациозно отправилась на отдых на дно.

Когда моя несостоявшаяся модель озёрного разлива добралась, наконец, до кормы, то лодка уже была под водой, что не помешало ей сесть в нее, то есть уже в воду. Весь этот кордебалет я наблюдала ошарашено, молча продолжая сидеть и как капитанша, не покидая корабля, вместе с лодкой достаточно быстро тонула.

Был октябрь-месяц.

Я не выдержала и обратилась к подруге: «Вот ты можешь мне сказать, что сейчас это было? Ты кому тут пыталась демонстрировать свои прелести в темноте? От кого ожидала аплодисментов? От лягушек? Так они наверно от холода в спячку ушли или попрятались. Если только от карпов, так они квакать от восхищения все равно не могут, только беззвучно рты открывают. Ты слышишь еще чьи-нибудь овации? Тоже мне Наяда нашлась. И вообще, чего ты расселась? Ныряй теперь и быстро к берегу плыви».

В воде, тем временем, мы уже сидели по пояс.

«Но ты же сказала перейти, я и пошла. А давай за лодкой нырять начнем и вытащим ее, а то нас Петрович прибьет», – выдала мне Светка. После этих слов понятно стало, что соображалка у сидящей напротив подруги полностью отключилась, она в шоке. Я в принципе тоже не верила, что такое со мной могло произойти. Все-таки детство провела на озерах. Но ситуацию как-то надо было разруливать.

Холодная октябрьская вода, ночами уже заморозки случались, мы одеты в джинсы, утепленные высокие кроссовки, в свитера, я в кожаной куртке, а на Светке драповый кардиган сверху. Когда все это полностью намокнет, то плыть будет очень тяжело. Темно, докричаться тоже не сможем, так как музыка на берегу громко играет и нас никто не услышит. Залезть на торчащее из воды дерево тоже не сможем, до ствола просто не доберемся, зацепимся за ветки и утонем. Плюс Светка пила водку, вино, и не в малом количестве. Недавно еще рассказывали, как опытные рыбаки утонули, лодка перевернулась, а они были пьяные, не выплыли.

Значит, остается один вариант – только плыть, пока не замерзли, и быстро. Еще бы понять, в какую сторону, куда ближе и безопаснее. Раздеваться было уже поздно, хотя понятно, что столько одежды затруднит заплыв.

Получалось, что ближе всего плыть перпендикулярно нашему маршруту в сторону дамбы, там место было открытое и без торчащих из воды деревьев. Это я заметила, когда переходили дамбу по тропе. То есть, был шанс не зацепиться за скрытые под водой деревья. И мы поплыли. Я старалась держаться метрах в двух чуть позади Светки, чтобы не выпускать ее из поля зрения.

– Слушай, а почему я вообще ничего не вижу? – раздался голос подруги.

– Хмм… Если ответишь мне на вопрос, зачем тебе на носу ночью солнцезащитные очки, то я тогда наверняка смогу объяснить, почему ты ничего не видишь. Я очертания дамбы вижу. Лучше плыви молча и не сбивай дыхание, а куда – я подскажу.

Только бы Светка доплыла – это была единственная мысль, которая меня беспокоила в данный момент. Потому что если она начнет тонуть, то я могу ее не вытащить, поскольку она крупнее меня намного, а значит, обе пойдем на дно. И четверо детей наших останутся сиротами, и все по моей вине… А если выплыву одна, то как потом я с этим буду жить? Нет, не смогу… поэтому надо сделать все, чтобы доплыть и выбраться…

До дамбы надо было проплыть метров 50-70. Одежда тянула вниз, но мы все-таки добарахтались до нее. Появилась новая проблема – как выбраться на берег? Берег дамбы был очень крутой, глинисто-песчаный. Никаких намеков на кустики, за которые можно было бы уцепиться и вылезти. Кое-где торчала травка, но и та без глубоких корней. Под ногами дна не было. Запрокинуть ногу на склон дамбы не получалось, мокрая одежда очень сильно тянула вниз. «Плыть вдоль насыпи к другому более пологому берегу, видимо, придется», – подумала я. Это еще столько же. Светка начала подвывать, что у нее кончаются силы.

Нам повезло. Когда я уже приняла решение все же плыть к более пологому берегу, пока мы не потеряли силы окончательно, на дамбе показался наш Петрович. В один голос мы взмолились: «Петрович! Помоги!»

Сказать, что у него вылезли глаза на лоб – это ничего не сказать. Послышался нескончаемый набор звуков, которые слагались исключительно в нелитературные словоформы. В процессе такого монолога Петрович почему-то стал раздеваться. Мы, пуская пузыри, наблюдали за этим, и в голове крутился один вопрос – а зачем он раздевается до трусов, нырнуть к нам, что ли, решил? Мы не угадали. Раздевшись, он крикнул нам, что сбегает сейчас за мужиками, и уже было рванул, но я все-таки успела его остановить уже криком:

– Может, просто руку протянешь и вылезти поможешь?

Петрович протянул мне руку и с помощью какой-то матери стал хватать меня за куртку.

«Тащи Светку сначала. Она еле держится», – сказала я ему и стала пытаться помочь ей лезть вверх. Пришлось на какой-то момент уйти под воду, чтобы она в меня смогла упереться ногой. Потом Петрович вытащил и меня.

Чуть отдышавшись, крикнул нам: «Бегооом к костру и быстро раздеваться».

Вся троица рванула вокруг озерца трусцой. Петрович в трусах и футболке, мы в хлюпающих кроссовках, мокрых джинсах, испачканных в глине и песке, и бюстгальтерах. Куртки и свитера по дороге успели снять. Вспомнился почему-то фильм «Джентльмены удачи». Очень вовремя Светка шепотом спросила меня, в новом ли я нижнем белье или как, она не совсем в новом. Ответила, что в новом, конечно. Она посетовала, что я более предусмотрительной оказалось, мол, не так стыдно перед мужиками будет. Даже в такой момент женщины остаются женщинами…

Когда мы добежали до стоянки, смолкла даже музыка, все остолбенели от увиденного.

Петрович не дал никому опомниться и ринуться с вопросами, а заорал: «Девок раздеть и влить в них по стакану водки» Сам побежал в вагончик.

Бабоньки кинулись наши свитера и куртки нанизывать на вертел, чтобы просушить над костром, а мужики хором кинулись с нас снимать джинсы, предварительно завалив нас на лавки. Я запищала, что не дамся… Мои джинсы тоже активно сопротивлялись, просто прилипли к телу и множество мужских рук ничего не могли с этим поделать. Увидела, что процесс раздевания Светки шел более быстрыми темпами, и она как-то особо не сопротивлялась. Я в принципе понимала, что это надо сделать, но рвалась в вагончик подальше от глаз посторонних. Тут появился Петрович с двумя овчинными полушубками и двумя парами резиновых сапог. Накинув на меня полушубок, гаркнул, чтобы я быстро сняла штаны сама и кроссовки тоже. Спросил, влили ли в нас водку или еще нет. Светка, оказывается, стакан уговорила, а вот со мной была большая проблема.

Дело в том, что я водку не пью вообще, мой организм ее плохо воспринимает. Желудок каменеет и усиленно выталкивает ее наружу. Договориться с ним практически невозможно. При одной мысли, что мне это надо проглотить, я почти услышала от него: «Даже не вздумай!»

Жалобно пропищала, что я не могу ее просто так выпить. Петрович знал это, но последовал его приказ:

– Просто так не можешь? Тогда пей за Родину, и чтобы не было войны. За это ты не можешь не выпить.

Вот зараза какой… Пришлось выпить за Родину… Для меня это было как удар копытом из-под стола. Минут через пять, с трудом сдерживая желудочные спазмы, поняла, что водка достигла своего места, поскольку ноги меня перестали держать и я норовила все время упасть.

Потом Петрович скомандовал всем по машинам, иначе мы со Светкой можем заболеть. Тогда ему придется лечь в больницу вместе с нами, так как без присмотра обеих оставлять нельзя. Все захохотали. Оставалось перейти дамбу по узкой тропинке.

Но с размером сапог мне не повезло. Идти в них я не могла, только если как на лыжах ехать. Пыталась поднять ногу, чтобы сделать шаг, но она без задержек выскакивала из сапога. Видя такую картину, меня кто-то перекинул через плечо и понес. Оказался новенький, врач-хирург. Светку, придерживая за воротник полушубка, тащил Петрович. Она к алкоголю была более стойкая.

Затем усатый командир приказал двух «утопленниц» посадить к нему в машину. Когда я уже стала садиться в машину, еле ворочающимся языком спросила его – он с нами за компанию в одних трусах в город поедет или все же свои сухие брюки наденет? Петрович в заботах о нас как разделся, так и носился все это время без брюк, забыв про них. Под дружный хохот мы уехали, все остальные потянулись за нами.

Домой я зашла босиком, сапоги подмышкой и в полушубке. Видок был ужасный. Конечно, хорошо, что дома никого. По стеночке добралась до ванны, встала под горячий душ. Меня еще сильнее развезло…

Чудом прямо там не уснула, но нашла силы вылезти и на кухню доползти. Понимала, что нужен горячий чай с медом… Водка продолжала войну с желудком… В спальне упала поперек кровати и отключилась…

Только уснула, как тут же зазвонил телефон. Пыталась грязно обругать звонившего, но открыв глаза, увидела, что уже утро. Ночь пролетела мгновенно.

Села в кровати и по своему состоянию поняла, что с Родиной все хорошо, опасность ей не грозит, весь удар приняла на себя… Что удивило, так даже намека на простуду не было. А вот голова раскалывалась и очень тошнило…

В трубке послышался бас любимого и ненавистного по утрам Петровича:

– Как ты, не спрашиваю, но через пять минут чтобы была в машине, которая за тобой выехала. Светка уже в ней. Всем срочный сбор на базе. Возражения не принимаются. Полушубок и сапоги не забудь прихватить.

Вот так вот. Даже пискнуть или квакнуть не дал времени. Пришлось вставать. На часах было 8 утра. Проходя в прихожей мимо зеркала, глянула на себя. О, ужас какой! Зеркало почему-то на меня тоже обиделось и показало такую отвратительную мордуленцию, что я не сразу признала в ней себя…

На базе Петрович сразу нас со Светкой повел в свой кабинет. В кабинете на диване сидело четверо здоровых мужиков в странной спецодежде. Все оказались водолазами… Выдал он конечно красиво:

– Мужики! За подъем лодки с вами рассчитываться будут вот эти две «утопленницы.

– Ой, ой! – в один голос захохотали мы со Светкой…

– Ничего подобного. Лучше я тебе лодку новую куплю. А то после моржового заплыва в твоей луже мы все еще тиной какой-то пахнем, – тут же добавила я.

После еще нескольких шпилек в сторону друг друга все пошли в бухгалтерию. А там… мама дорогая… собрался весь цвет города, помимо самого коллектива, встретив нас дружным и троекратным «Гип-гип-ура подводницам-утопленницам!» за уже накрытым столом.И это в 8 часов утра?!

«Да уж… инфа от Петровича распространяется со скоростью звука, – подумала я. – Или столько народа вчера гуляло, что все приехали на опохмел к нему?»

Вообще Петровича все знали в городе, он определенно обладал сильной харизмой – какой только народ не тащился к нему в гости! Но к 8-ми утра всех известить о том, что произошло на озере, и что уха с шашлыками недоедены – это надо было постараться… Приехали все, кто был на озере, и новеньких хватало.

По новой начался загул. Но главное – все требовали рассказа в подробностях. Светка влегкую опрокинула в себя первый стопарик в качестве лечения. «Везет ей», – мелькнула у меня мысль. Я не то, что опохмеляться не умею, я вообще после такого даже на бутылки смотреть не могу длительное время. Мне бы в постельку на пару суток и бульончик под бочок. Пока не высплю такое отравление организма…

Но пришлось рассказывать в подробностях. А кое-что еще и показывать… в особенности, как Светка шла по лодке как по подиуму…

Пить и закусывать в этот момент никто не мог, все хватались за животы от хохота… Вспоминали все нюансы приключения, некоторые из них были нам со Светиком неизвестны. Выяснилось, что я еще и не все помнила ввиду сильного опьянения. Этот зараза, врач-хирург, рассказал, как нес меня через дамбу. Я, оказывается, пока болталась сосиской у него на плече, постоянно ныла, чтобы он придерживал полушубок у меня на попе, дабы я своими белоснежными кружавчиками не светофорила вместо луны на небе. Я ему тут же отомстила и сказала, что теперь никогда не пойду к нему на прием и танцевать с ним не буду на общих вечеринках. В ответ услышала предложение проводить меня сегодня до дому… Да щас… Не успела я отФИГВАМить ему, как в разговор встрял Петрович со словами:

– Я и так девок тут блюдю как могу, а вы как тараканы, того и гляди их в норки к себе готовы растащить. Только через мой труп!..

– А на следующие выходные все дружно выезжаем в лес! – добавил наш усатый командир.

– Девок брать не будем? – брякнул кто-то.

– Как это не будем? Наташку со Светкой берем в обязательном порядке. Посадим их на цепь у березы. Это и будет местом сбора всех, когда разбредемся, дабы не потерялись. На их голоса, хохот и визги будем ориентироваться, как на маяк», – парировал Петрович.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Звонил муж. Все затихли. Я мужу сразу и честно призналась, что вчера со Светиком мы утопили лодку Петровича на Карповом озере. В ответ услышала странный вопрос: «Солнышко! Так ты утонула?»

Будучи ошарашенной эти вопросом, я открыла рот, примерно как карп:

– Дорогой! Что значит «ты утонула»? Почему в голосе едва скрываемая надежда? Ну, в принципе да, я утонула. Сижу тут на дне. Лягушки (обвела взглядом девчонок из бухгалтерии) очень рады новой соседке. Да и карпы (глянув на мужиков, напротив сидящих) рты от удовольствия пооткрывали, пузыри радостно пускают, особенно один очень говорливый (скосила глаза в сторону врача-хирурга и состроив ему издевательскую мордашку), аж глаза закатывает… Лягушки подогнали мне утопленный мобильник, теперь с тобой, дорогой, могу спокойно поболтать, сидя на дне.

Коллектив уже не хохотал, а пищал практически под столом. Договорить мне не дал Петрович, вырвав из рук телефон, и стал мужу рассказывать все в подробностях…

Выдержав еще минут 30, я незаметно выбралась из-за стола, прихватила и усатого командира. Попросила его налить мне большую банку ухи с собой и отправить меня с водителем домой. Самочувствие действительно было фиговое. Мне ничего так не хотелось, как скорее оказаться дома в любимых подушках и спать… спать… спать… Так я от всех удрала и два дня спала. В промежутках сна лечилась ухой и кефиром…

После этого приключения я всегда теперь беру с собой купальник, даже зимой. А то мало ли где и когда снова доведётся моржевать…

На странице «Наши авторы» в разделе «А мне остаются следы на песке…» вы найдете ссылки на другие рассказы Натальи Смоленской.

Мария Ольшанская